Сегодня прошёл первый день Седьмого Фестиваля «Арткино».

Вообще, полное название этого Творческого объединения – «Артерия кино». Виртуальный Центр Русского музея является той живой артерией, способной принести в киномир живые силы обновления. Если говорить языком натурализма, который любит сегодня использовать современная журналистика, то артериальная кровь, в отличие от венозной крови, имеет ярко-красный цвет благодаря наличию кислорода. В то время как венозная кровь, имеющая синюшный оттенок, подразумевает ещё долгий путь насыщения живительным кислородом…

Зачем я привожу это тривиальное сравнение? Потому что долгое время в мировом бомонде существовало выражение – «голубая кровь», что считалось признаком «аристократизма». Да, когда-то обширные парики, присыпанные пудрой, наряды с фижмами и прочая фальшивая атрибутика считались критериями «аристократичности». Это в своё время превосходно высмеял знаменитый Мольер, то есть Жан Баттист Поклен взял себе псевдоним – «мельник», перемалывающий фальшивые устои тогдашнего чванливого искусства. Но, как это нередко бывает, времена прошли, а стремление к фальши у многих деятелей искусства сохранилось. Лучше всего об этом говорил в своих бессмертных книгах писатель Одоевский. Его произведения, включая рассказ о музыкальной табакерке, статьи о куклах – это тот нравственный ценз, который взяли себе в качетве нравственного императива сотрудники газеты «Поддержка Президентских реформ».

Итак? Русский музей! Его основную ценность, вне всякого сравнения, составляют ни роскошные здания и уникальные коллекции, а сами СОТРУДНИКИ этой Цитадели высокой нравственности. Могут ли они изменить мир? Усовершенствовать киноискусство? Да, они УЖЕ его во многом изменили! В предыдущих статьях в «ППР» о Русском музее рассказывалось о беспредельном потенциале его сотрудников, в том числе в статье о недавно прошедшем Музейном семинаре, где представители музеев Швейцарии рассказывали о своих «новинках». (см. ст. в «ППР» «МУЗЕЙНЫЙ АРИСТОКРАТИЗМ СЕВЕРНОЙ СТОЛИЦЫ»). Что можно сказать? Сегодня и Женева и Цюрих отстали от Русского музея на целую геологическую эпоху, оставшись на уровне неолита… Кризис в мировом киноискусстве. Об этом много говорят, но не представляют себе, как найти выход. Побывав 17 сентября 2015 года в Виртуальном центре Русского музея, мы в составе группы сотрудников «ППР», получивших приглашение на открытие этого Фестиваля, смогли понять, по КАКОМУ пути будет развиваться современный кинематограф. А, как говорит мэтр нашей Питерской журналистики, - Александр Невзоров, - «без ложной скромности», так он говорит о себе, так и мы – сотрудники «ППР», тоже без ложной скромности можем заявить, что являемся специалистами в области аналитических эссе и долгосрочных прогнозов. На чём основано наше мнение в данном случае?

Как только мы увидели совершенно очаровательных хозяек этого Фестиваля – Анастасию Гордееву и Ольгу Анатольевну Бабину, то мы поняли, что сегодня попадём в мир неожиданных открытий! Да, несомненных открытий. Даже аннимационный фильм – «Оттенки серого», который мы уже раньше знали, посмотрев его премьерный показ в Леннаучфильме, был нами воспринят по-новому… Потому что здесь мы увидели режиссёра этого фильма – Александру Аверьянову, смогли послушать её трогательную историю работы над этим фильмом, что-то открыть для себя.

При входе в кинозал стояла корзинка, наполненная ярко-красными яблоками… Поначалу нас это удивило, но, на что раньше не обращали внимания, заставка Фестиваля начинается анимационным сюжетом, когда из земли поднимаются мощные ветви, они покрываются яркой зеленью, затем белоснежными цветами и вот перед зрителями возникают ярко-красные яблоки… Казалось бы, какая мелочь. Яблоки у входа, которые мы, кстати, вначале проигнорировали своим вниманием. Но организаторы попытались талантливо сконцентрировать внимание зрителей на мелочах. А в искусстве не бывает мелочей! Зритель должен был самостоятельно поглотить плод познания. Перед началом демонстрации фильмов были каждому вручены анкеты, где следовало каждый фильм оценить в балах. Мы вначале подумали: «Зачем это? Мы ведь не школе, чтобы выставлять оценки!» Нам казалось, что КАЖДЫЙ фильм, дошедший до фестивального уровня, заслуживает высокой оценки. Посовещавшись на месте, мы заранее решили всем поставить пятёрки. Однако уровень фильмов настолько отличался, что некоторым мы ставили единицы, а другим к пятёрке добавляли ещё и несколько плюсов.

Но вернёмся к нашим методам оценки вклада сотрудников Русского музея в современное киноискусство. Чем это доказывается? Вот мы входим в замечательный крошечный замок, расположенный по адресу ул. Инженерная дом 8. Но какое название имеет это старинное сооружение? "Западная кордегардия Михайловского замка».

Время здесь останавливается. Коротко расскажем, как мы торопились на этот Фестиваль! Понятно, что в Центре Северной Столицы лучше всего перемещаться на метро, потому что это самый предсказуемый вид транспорта, когда время можно рассчитать с математической точностью, а математика – это конкурентный имидж «ППР». Но, как Великие математики, и Исаак Ньютон был в этом отношении самым ярким примером, забывали позавтракать и пообедать, так и в «ППР» зашкаливающий ритм иногда заставляет до секунды просчитывать время пребывания на том или ином мероприятии. Два дня Фестиваля. Вначале решили, что будем на одном дне, потом на двух. Стали определять, кто будет на каком? А накануне мы «дружной компанией» мчались на лекцию по Антарктике (см. ст. в «ППР» «АНТАРКТИДА ЗАЖДАЛАСЬ АКТИВИСТОВ АНТОНА ГЕТТЫ»). К чему такие подробности? Сейчас, потому что самое время привести пример такого математического парадокса. Спускаемся в метро, где мы знаем интервалы электричек на каждой станции. Все «столбы» на каждой станции тоже просчитаны, имеется в виду глубина подземного вестибюля. Бросаем автомобиль у станции метро, ныряем. Вспоминаем любимые строки Сергея Михалкова:

Шаг. Остановка.

Ещё … Остановка

Вот до балкона добрался он ловко.

Это известное стихотворение:

Ищут фотографы, ищет милиция…

Да, там речь шла о пожаре, а мы привыкли к пожарному стилю работы или противопожарному. «Гостиный двор», выскакиваем на поверхность, секунду спорим, какой дорогой лучше идти. По Садовой или по Малой Садовой? Решаем, что по Малой Садовой. Там меньше пешеходов. Набираем спортивный ход. Подбегаем к зданию. А знаем, что опаздываем, минимум, минут на 15! Из редакции выскочили, когда уже и на ракете было вовремя не успеть. Задержались. Получили срочную почту по электронке из-за рубежа. Мысленно придумываем причину опоздания (вообще, мы всегда шутим, что каждый редакционный день мог бы послужить сценарием для увлекательного фильма), влетаем, вернее, пытаемся влететь в здание. Нажимаем на кнопку электронного замка. Тишина! Ничего не понимаем. Потом выходит охранник, словно из времён Шотландской Королевы Марии Стюарт. То есть полное спокойствие и неторопливость. Мы хотим «лететь в зал», а он говорит:

- А Вы не опоздали? Куда так торопиться?

Мы оцениваем его юмор, но, как оказалось, в не полном объёме! Он ведёт неторопливую беседу, а мы понимаем, что при этом можем пропустить «драгоценные секунды киновремени». Наконец, он поинтересовался, есть ли у нас какие-нибудь документы? Мы спешно достаём заранее распечатанный электронный билет. Он говорит, в соответствии со своим почтенным видом и возрастом:

- Подождите!

Он проходит в свой «кабинет» - стеклянную кабинку у входа, берёт со стола очки и начинает неторопливо читать… Электронный билет он читает с таким видом, словно перед ним донесение, имеющее черты шифровки. Наконец, лицо его просветляется, и он с чувством выполненного долга возвращает нам приглашение, добавив:

- Я же говорил, что вы ЗРЯ торопились, здесь никакого кино-показа НЕТ!

Потом он с минуту помолчал и добавил:

- И не будет!

- Почему? – чуть не рухнули мы от удивления.

Охранник улыбнулся с видом Гвардейца времён Александра Суворова и пояснил:

- Потому что в Приглашении написано – «Западная кордегардия», а у нас – «Восточная кордегардия».

- Настоящее кино! - восклицает кто-то из коллег.

Некогда выяснять, как мы СМОГЛИ ошибиться. Как любой старожил в Питере, мы никогда не запоминаем адреса, зная на ощупь каждую достопримечательность. Обычно мы шли с Садовой, и заходили в здание с правой руки. Ринувшись по Малой Садовой, тоже зашли «с правой руки», а нужно было – «с левой руки». Выскакиваем на улицу, слышу обращение ко мне:

- Великий начертальщик!

Это замечание относится ко мне. Наконец, «подлетаем» к Западной кордегардии. Выходит охранник, которого мы чуть не сносим с ног, и спокойно говорит:

- Шестнадцать! Шестнадцать! Куда вы торопитесь?

Мысленно вспоминаю любимый фильм «Сказка о потерянном времени». Слышу голос коллег:

- Что за мистика чисел?

Что же выяснилось? Оказывается, мы бежали, как герой рассказа Азиса Несина на любовное свидание, взглядывая на уличные часы в Стамбуле. По одним часам он опаздывал на 12 часов, а по другим – опережал на 5 часов. Оказывается, 17 сентября Фестиваль начинался в 16 часов, а 18 сентября в 14 часов. Пока мы «торопились», обсуждали, выясняли время стремительно бежало, но было 14 часов 50 минут, а начало было в 16 часов!

Кинофестиваль подарил нам больше часа свободного времени. Нам предложили подождать в зале, но погода была удивительно прекрасной, и мы пошли по Кленовой аллее. Для чего эта прелюдия?

Потому что обо ВСЁМ этом забылось, едва мы сели в мягкие кресла в кинозале. Час спокойного отдыха на скамейке перед Инженерным замком насытил нас необходимым вдохновением и рабочим настроем на просмотр кинопрограммы. И вот мы услышали Ольгу Анатольевну Бабину. Её речь всегда отличается афористичностью, как и весь её облик. Мы обратили внимание на строгий, но необыкновенно элегантный костюм расцветки домино, изящные чёрные замшевые туфельки. Она рассказывает убедительно, коротко, доходчиво. Смотрим на реакцию зрителей. Они сосредоточенно воспринимают каждое слово. Но, главное, вместе с нами её слушает ещё двадцать городов России. И мы испытываем настоящую гордость за нашу Ольгу Анатольевну.

Наступает перерыв, выходим в эксурсионные залы, там на стенах представлены электронные панно, где сменяются картины Русского музея. Вот оживает полотно Мясоедова «Косцы», затем возникает «Московский дворик» Поленова, «Девятый вал» Айвазовского… Обсуждаем со зрителями, как они проголосовали. О фильмах, которые мы просмотрели мы поговорим отдельно. В первой части просмотра мы отметили пятёркой с двумя плюсами фильм режиссёра Игоря Короткого – «Дело принципа». Фильм «Нечаянно» режиссёра Жоры Крыжовникова заслужил такой же высокой оценки. Остальные фильмы и ментально и эмоционально не дотягивали до высокой планки этих режиссёров.

Конечно, когда зрителю выдаётся анкета, то можно было бы отдельно поставить такие критерии оценок, как актёрская игра, сценарное воплощение. Идейное содержание. Качество операторских работ. Дизайн. Порой в одном фильме, как «Нечаянно» дизайн был самым примитивным. Всё ограничивалось декорацией стола, телевизора, стульями. Но актёрская игра? Это набор шекспировских эмоций и математизм Декарта! По сравнению с этой мещанской семьёй Макиавелли покажется жалким интриганом. И при этом создатели фильма во многом обогнали и Михаила Зощенко, и его интерпретатора – режиссёра Леонида Гайдая.

Игорь Короткий и Жора Крыжовников далеко опередили и авторские фильмы позднего Чарли Чаплина и Луи де Фюнеса. Это не французский юмор комедии «Вперёд, Франция» или фильма «Хорошенькое дельце». Авторы смогли обойти на крутом вираже и такого очаровательного мошенника, как персонажи Бельмондо. В нашей стране всегда пользовался популярностью Адриано Челентано. Это так. Но всем им не хватало той утончённой интеллектуальности и АБСОЛЮТНОЙ сживаемости с исполняемой ролью. Чем грешил тот же Чарли Чаплин? Ему всегда хотелось быть чуточку привлекательнее, чем он был на самом деле. Этими же чертами страдали и герои Бельмондо и Челентано. Такими их делали режиссёры. Персонажи фильма «Нечаянно» ни на секунду не пытались понравиться кинозрителям. Авторская гениальность заключалась в том, что ТАКИМ героям подражать не хочется. Почему? Потому что они карикатурны! Преступность получила самый главный противоборствующий аргумент. Смех. После этого совершать преступление – смешно!        

Фильм «Дело принципа» тоже заставляет смеяться, хотя речь идёт о киллере. Фраза «Курение убивает» приобретает свой новый смысл.

Почему успех этих фильмов напрямую связан с сотрудниками Русского музея? Создатели этих фильмов овладели потенциалом наследия коллекций Русского музея. Если ретушь эпизодов картины «Нечаянно» напоминает стиль художников передвижников, то «Дело принципа» явно демонстрирует нам размах полотен Казимира Малевича и Филонова. Оба режиссёра нативно владеют этими художественными приёмами, которые стали их повседневной сущностью. Да, правильно сказала Ольга Анатольевна:

- Музей РАСШИРЯЕТ пространство кино.               

Если первые фильмы были подобраны, как «жёсткие», то вторая часть была охарактеризована, как «мягкие». Фильм «Сила детства» по рассказу Льва Толстого заставил многих в зале украдкой вытирать слёзы… Настолько он эмоционально был сильно отработан. Он напомнил концовку фильма «Судьба человека», когда мальчишка находит своего отца. Но подлинным шедевром, за который мы в анкете поставили 5 с четырьмя плюсами, можно считать фильм «Точка. Ру» Александра Разбаша.

Удалось и побеседовать с ним после показа. Мы сказали ему, что нам очень понравилось, что он использовал в качестве главного действующего лица Мариинский парк на Малой Охте. Он был удивлён, услышав от нас название парка, который никому из съёмочной группы был неизвестен. Здесь коллеги из «ППР» не приминули ему напомнить, что в книгах Помяловского, который жил напротив этого парка в 19 веке, подробно об этом рассказывается. Название сохранилось с тех времён, когда здесь неподалёку размещалась Церковь во имя Святой Марии-Магдалины. В советское время церковь была переоборудована в кинотеатр «Рассвет», а часовня – в керосиновую лавку… Потом кинотеатр был снесён, но название сохранилось. Единствено, мы сказали ему, что самым слабым местом картины можно считать неудачно подобранную актрису на роль Ольги – владелицы иномарки. Она выглядела неубедительно. Но фабула фильма при внешней незамысловатости сюжета таит в себе огромные пласты интеллектуальности. Здесь, как при реставрации с каждого героя снимаются отдельные слои, открывая старинные наследия нравственности или порочности…

Главное, Русский музей открывает новые горизонты для развития интеллектуального кино, которое оценивает интеллектуальный зритель. В Северной Столице, в других городах зрители дадут свои оценки, которые заставят киномир измениться. Неигровой фильм Софии Гевейлер, хотя и страдал некоторой излишней натуралистичностью, но показал, на наш взгляд, главное – высочайшую Культуру наследия Израиля. Автор смело показала, что КАЖДЫЙ ребёнок, согласно древним еврейским традициям – ЖЕЛАННЫЙ. Неслучайно у евреев национальность определяется по матери, а не по отцу. В данном случае речь идёт не о национальности. В момент родов показана коллективная молитва. И маленький ребёнок, и зрелые мужчины, и девушки, и испещрённая морщинами старушка, все они молят Бога, чтобы роды прошли успешно. Сотрудники газеты «Поддержка Президентских реформ» изучали архивы Детских домов. Еврейские дети в нашей стране были в Детском доме только в условиях Гражданской войны или Великой Отечественной войны. В мирное время ребёнок даже при преждевременной смерти родителей брался в семьи родственников. Этот бесценный опыт в многонациональной России сегодня должен быть тщательно изучен и претворён в жизнь.

Были откровенно слабые фильмы. Один фильм «Папа, здравствуй» был посвящён избитой теме «страданий» бывших отсидельцев. Но он не дотягивал не только до «Калины красной», но и до обычного отчёта таких назойливых организаций «правозащитников». Фальшь просто зашкаливала в каждом кадре.

Фильм «Феликс и его любовь» Евгения Корчагина не смогли даже вытянуть известные актёры. Светлана Немоляева, наверное, здесь представлена была своей самой слабой ролью. Главную героиню звали Любочкой, поэтому в фильме можно было бы слово любовь написать с большой буквы. Но авторы фильма, показывая, как жена, бывшая актриса напоминает «с любовью», что мужу надо принимать таблетки, считают это «верхом любви». Когда рядом любимая женщина, то человек ЗАБЫВАЕТ о таблетках. Фильм мог бы быть рекламным роликом для зарубежных фармфирм, ибо? Ибо российская традиция кухни может за счёт приготовления супов, компотов, киселей, приготовленных по специальным рецептам, вылечить надёжнее любых таблеток. Но фантазия режиссёра дальше сырников не продвинулась… Жаль! Жаль и ещё раз жаль, что этот режиссёр не посетил Великолепной Выставки, которая была открыта во время Второго Культурного форума, проходившего в 2013 году в Северной Столице, - «Приглашение к обеду». Эта знаменитая Выставка экспонировалась в Русском музее.

Словом, те киномастеры, которые дружат с сотрудниками Русского музея, смогли удивить зрителя интересными авторскими находками, а те, кто не усвоил стилистику Русского музея, продемонстрировали откровенно слабые, бесцветные поделки. Однако, если они будут чаще посещать Виртуальный Русский музей, то они ещё смогут исправить свои недостатки.

Так почему всё-таки Русский музей опережает сегодня все музеи мира и уже превзошёл известный Веницианский фестиваль? Не буду сейчас перечислять исследований сотрудников «ППР», посвящённых ими Британскому музею, Лувру, Прадо, музеев Флоренции, Венеции и т.д.. Всё это исхожено вдоль и поперёк. Почему Венецианский фестиваль и его «Лев» - это пародия на эстетический вкус?  Вспомним, КТО был инициатором Венецианского фестиваля? А газета «ППР» никогда не была приверженцем фашизма и неофашизма во всех его проявлениях. Но это – отдельная тема.

Кино ДОЛЖНО измениться, и оно изменится, безусловно, в лучшую сторону. В этом может убедиться каждый, кто познакомится с приверженцами интеллигентности в Русском музее.               

Принцев Николай Владимирович

статьи по теме:

«ВЕЛИЧИЕ ПОДЛИННОГО АРИСТОКРАТИЗМА»

«ПОТОМОК ФУФЫРКИ или НОВОЕ БЛЕСТЯЩЕЕ ОТКРЫТИЕ ВИРТУАЛЬНОГО «РУССКОГО МУЗЕЯ»»