Мы продолжаем обсуждать перевод книги Михаила Талалая итальянского деятеля Альгаротти. Благодаря книге Михаила Талалая, которую он прислал в редакцию, мы смогли поднять целый исторический пласт, который был изучен специалистами. Попробуем в этом убедить читателей.

Альгаротти в своей книге поминутно ссылается на Вергилия и Гомера, словно желая сравнить своё скромное морское путешествие с приключениями Одиссея, а между тем речь ведь идёт о морской непродолжительной прогулке. «И мне пришло на ум, что моряки, которые подобны игрокам, поскольку подвергаются великому риску, сходствуют с ними ещё и в том, что не вдаются в мелкие подсчёты». О чём это размышление. Похожи ли моряки на игроков? Вряд ли! Вот разведчик, отправляющийся в плаванье, конечно, рискует как игрок и даже гораздо больше. Продолжим повествование Франческо: «Пока я так размышлял, картина внезапно переменилась, и неудивительно. Вышел в море – жди непогоду. Не буду описывать шторм, трепавший нас шесть дней кряду. Всё это Вы отыщете у Гомера или Вергилия». Альгаротти специально расписывает шторм, во что трудно поверить, ведь британцы, успешно отправлявшиеся в Индию, переправиться от Англии до Европы могли бы за несколько часов, а уж всяко не за шесть дней. Понятно, что итальянский визави имел какие-то серьезные поручения по обследованию тех же островов, например, Борнхольм близ Дании, но при этом делается ссылка на «непогоду», предсказывать которую англичане были мастера. Затем неутомимый итальянец «совершенно случайно» оказывается в Голландии. Вот что он пишет: «Вам известно, милорд, что о голландских городах можно сказать следующее: узрел один – значит узрел все. Дома на один манер, шеренги обсаженных деревьями улиц, каналы, опрятность неимоверная: земляные насыпи у стен ухожены подобно садам Англии. Таков и Харлинген». Кажется, что Альгаротти написал это не вчера, а просто сегодня! Сейчас проходит год Голландии в России. Масса мероприятий сосредоточена в нашем городе на территории Новой Голландии. Даже появилась информация, что голландские архитекторы «будут советовать» как обустроить это пространство! И опять мы получили из мухи слона, о чём уже говорилось в майском номере! Что же означает словосочетание – Новая Голландия? И какое это отношение имеет собственно к Голландии? Ровно никакое! Федот, да не тот. Есть поговорка: «Всё, что делает дурак, всё он делает не так!»  Видим ли мы на искусственно сделанном острове «шеренги обсаженных деревьями улиц»?  Нет, не видим! Здесь располагался склад корабельного леса! Название – «Новая» означает, что это уже не та – архаичная Голландия, а совершенно другая Голландия, а именно, - Новая. Здесь всё организовано по-другому. Первое отличие, что здесь нет дамб, которые защищали бы от моря. Здесь организовано место, где надёжно хранится строевой лес. Датчане, посмеиваясь над голландцами, несколько столетий пользовались лесом, выловленным в море. Это были потери голландцев, которые «умудрялись» во время перевоза потерять часть строевого леса. Морской склад в Северной Столице был надёжно защищён от непогоды. Поэтому-то любые голландские советы ещё в начале 18 века были архаичными, а уж тем более их «архитектурные советы» неуместны сегодня!  Вот об этом-то с юмором и заметил нам Альгаротти. Повторим его повествование: «Таков и Харлинген, откуда мы отплыли, набрав припасы, первого числа сего месяца. При попутном ветре с юго-запада мы обогнули отмели и многочисленные buoys… как вдруг вновь, по Вергилию…Море, вздымаемое двумя ветрами, проникало всюду, обрушивалось на нас со всех сторон». Из описания Альгаротти мы увидим, что ни британский опыт, ни тем более голландский позитивным назвать невозможно. Познакомимся с тем, что происходило на корабле: «Один железный брус-балласт перекатился на борт из-за безумной качки судна; никому не удавалось водворить его на место. Корабль кренился, черпая воды более, чем можно было откачать. Решили было даже срубить половину грот-мачты, которая своей высотою грозила нарушить устойчивость корпуса, но тут неожиданно море стало стихать и четвёртого числа почти успокоилось. Пятого числа подул попутный ветер, а шестого мы определили по солнцу, но не вполне точно, что достигли пятидесяти восьми градусов северной широты». Какой можно сделать вывод из этого отрывка книги?

1. Компас отсутствовал, все расчёты делались по солнцу, да и то неточно!
2. О морском атласе звездного неба горе-мореплаватели не имели ни малейшего понятия!
3. Акватория, где размещались бакены, отмечающие отмели, вдруг «неожиданно» превратилась в морскую пучину.
4. Корабль не приспособлен ни к килевой, ни к бортовой качке.
5. Устойчивость судна крайне неудовлетворительная.

Эти просчёты в дальнейшем «союзники» - итальянцы предложили Гитлеру в качестве презента во Второй Мировой войне. Фашистские самолёты не освоили ночных полётов, да и морская авиация у них отсутствовала, а почему? Здесь сказалось неоправданное высокомерие, сыгравшее с Муссолини и Гитлером злую шутку. Они слишком полагались на «исторический» анализ, сделанный когда-то разведчиком Альгаротти. «Велико число ежегодно проходящих через Зунд кораблей; из них – шестьсот шведских…. триста-четыреста английских, не более трёх-четырёх французских…; несколько кораблей из некогда блестящего, но сильно потускневшего Любека, несколько из Данцига, ещё удерживающего какое-то значение; два-три русских, хотя те, подобно американцам, ещё совсем недавно почитали мореходство крайне чуждым занятием». Легко заметить, что Гданьск ставится значительно выше всей России. Теперь понятно, что захватив Польшу в 1939 году, фашисты с нашей страной не думали церемониться. Фраза Александра Сергеевича Пушкина: «Твой щит на вратах Цареграда» не принималась в расчёт… Почему в июньском номере, где отмечается и День рождения Пушкина – 6 июня 1799 года и 22 июня 1941 года, мы решили поговорить об Альгаротти? Как ни странно, но он связывает обе эти даты. Александр Сергеевич использовал в поэме «Медный Всадник» рассуждения Альгаротти о том, что Санкт-Петербург – это «окно», а начало войны напрямую связано с разведывательной деятельностью итальянского посетителя. По его «заметкам» можно воспроизвести события театра военных действий Второй Мировой войны.  «War is the sports of Kings»,- гласит английская пословица,- «Война – забава королей». А любая «королевская» забава имеет многовековые традиции! Итак, Франческо писал, что даже Любек имеет «несколько» кораблей, а вот у России их всего два-три, тогда как у Франции их всё-таки три-четыре. А Швеция, потерпевшая поражение в Северной войне, обладала шестью сотнями кораблей. Удивляет другое в этих подсчётах. Через Зунд «проходит» 2 тысячи судов, но далее перечисляются шведские, английские, польские и… все корабли укладываются в одну тысячу! Кому предназначалась оставшаяся тысяча? Или всё-таки обследовались возможности порта, что здесь могло бы проходить не мене 2 тысяч судов? Вопрос далеко не праздный. Альгаротти рассуждает о Ревеле – столице Эстонии. «А без подобной ночной иллюминации невозможно плавать в таких узких водах, где там и сям – острова, банки, рифы. Как не похожа бескрайняя океанская равнина на эту балтийскую тесноту: тут что ни день, то новая земля!» Спустя столетья эти островки будут «востребованы» в качестве военных фашистских аэродромов. Просчёт Гитлера именно заключался в том, что Морскую авиацию, в отличие от нас, они не планировали. Перелёты предполагалось осуществлять «микро-перелётами». Продолжим пояснения Альгаротти: «В хорошую погоду это может быть и приятным, в дурную же вызывает скрежет зубовный. Вот почему с ноября по апрель мало кто отважится сюда плыть». Казалось бы, всякому ясно, что не только продолжительность светового дня мешает плаванью в зимний период, но и наличие льдов, которые сковывают Балтику. Но нас удивила другая деталь. Плохая погода – это «скрежет зубовный». Этого правила строго придерживались фашистские асы – в плохую погоду они не поднимались в небо, а наши лётчики использовали любую погоду, и в этом было их колоссальное преимущество, заключавшееся в непревзойдённом мастерстве и знаниях математики, физики…

Нам интересно то, что формально Альгаротти собирался на свадьбу Анны Леопольдовны, которая состоялась 3 июля 1739 года.  Много событий произошло, в том числе военных в истории России, но книга Франческо удивляет своей пошаговостью дальнейшего исполнения! Вспомним музыку Шестаковича, которая символизировала победный марш победителей, на чём он основывался, о чём думали фашисты, намереваясь прошагать по нашей территории? «… в Петербург, намереваясь прочесть там курс экспериментальной физики самой императрице, хотя, право, не знаю, заблагорассудится ли ей лицезреть его. Посему Вы легко можете вообразить, у нас нет нехватки в механических аппаратах, долженствующих показать всея Руси вес воздуха, центробежную силу, законы движения, электричество, открытия и забавы философии». Вряд ли такие «безделушки» можно считать развлекательными мероприятиями на предстоящей свадьбе. Да и круг интересов Альгаротти далеко выходит за пределы «бытописания свадебных обрядов». «Я видел мельком хороший мол, формирующий порт Ревеля, с пушками наверху и двумя другими батареями на уровне моря, обороняющими от врагов вход в порт. Прочие фортификации менее важны; прикрытие Ревеля на суше сильнее – там Рига, столица Ливонии, на самой границе империи. Какими бы они  ни были, нынче их подправляют, ожидая со дня на день конвой с мастерами». Замечания Франческо крайне важны для нас в формировании сегодняшней дипломатии в отношениях со странами Балтии, ведь Альгаротти, которого отнюдь не назовёшь «приверженцем интересов России», отмечал, что крепости обновлялись. Значит, часть совокупного дохода страны тратилась на поддержание архитектурных строений! Вернёмся к цитированию Альгаротти: «Английский купец Клейс, проживающий в Ревеле и показавший нам его древности, заметив мой интерес к солдатам, сказал мне словами Вергилия, обращённым к Данте:

Они не стоят слов: взгляни – и мимо,-

ибо в Петербурге мне будет суждено увидеть совсем иную армию». Альгаротти, собирающийся на предстоящую свадьбу, попутно отнюдь не занят изучением свадебных обрядов и нарядов, а пристально изучает военные атрибуты. Вот, что он пишет: «С удовольствием мы осмотрели местную верфь, пусть тут корабли лишь чинят, но не строят. Ею заведует некий англичанин Оливер, говорят, весьма дельный корабел. Он подарил нам на дальнейший путь немало дельных советов». Остановимся на выражении – «подарить совет», мы обычно говорим – дать совет, подразумевая, что совет будет дан бесплатно. Англичане подразумевают – «дать совет», значит, «дать консультацию», а это уже платная услуга. В данном случае, Альгаротти словно предвидел на века, что сегодня без оплаченной услуги британских фирм – консалтинговых или аудиторских компаний трудно пробиться через подводные рифы в море бизнеса. Чем же порадовал Оливер? «Они оказались весьма полезными, ибо из моряков на нашем борту только один знал Балтику; однако сей Палинур пребывал почти в беспамятстве – частью из-за преклонного возраста, частью из-за водки, а морские карты оказались не столь точны». Получается, что Альгаротти и его спутники хотят удивить Россию своими «механическими приборами», но сами даже не запаслись «точными картами». Но, следует убедиться, что ни одно слово не сказано напрасно в книге Альгаротти. Он даёт советы потомкам, как можно легко получить доступную и правильную информацию, для чего лучшим условием является – ПРОВЕДЕНИЕ СРАВНИТЕЛЬНОГО АНАЛИЗА. «Ряд инструкций дал и капитан фрегата, бывшего на страже Ревеля. Это было первое военное русское судно, встреченное мною. Оно не уступало английским; весьма живописна форма матросов, одетых по-военному, как и моряки в Дании». Понятно, что Альгаротти в свой дневник, который он вёл, внёс не только информацию, полученную от бесплатных советов англичанина, но и значительно дополненные сведения от российского офицера. Почему в качестве моряка он не приводит его подлинное имя, а указывает в качестве нарицательного – имя кормчего на корабле Энея? Почему, когда корабль вышел с берегов Британии, напиток, употребляемый моряком, называется не виски, а водка? Хотя в аристократических салонах предпочитают виски с содовой, а морские волки в Британии имеют пристрастие к рому? Эти загадки ещё требуют своего разрешения! Читатель может подумать, а столь уж обязательно расшифровывать подобные «мелочи»? Но мы убеждены, что этим необходимо заниматься, и вот почему. Перед нами хроника, составленная очень взыскательным разведчиком, который фиксировал внимание на тех «мелочах», которые были ориентирами для последующих поколений. Сегодня, когда международное пиратство стало опять «популярным», очень полезно изучить записи тех, кто жил в эпоху «расцвета» пиратства. И всё-таки для нас книга вызывает, прежде всего, интерес в связи с аналогией событий, происходивших в Великую Отечественную войну. «В восемнадцатый день минуем высоту острова Гогланд, в полдень видим Сейскари, находящийся всего в десяти лигах от Кроншлота. Это преисполнило нас радостью и надеждой». Эти пункты были объектами тяжёлых воздушных боёв! «Однако нам пришлось посчитаться с быстрым течением, идущим от Кроншлота к Гогланду и отбрасывающим к берегу Финляндии – даже более коварному, чем берега Эстонии и Ингрии,- по причине подводных камней, защищающих его подобно наружным укреплениям плацдарма. Не представляется ли Вам, Милорд, что наше морское путешествие могло бы стать великим эпизодом «Одиссеи» или «Энеиды»? Теперь о подобном не говорят, хотя страховые премии, эти термометры торговли, определяют навигацию на Балтике как наиболее опасную из существующих». Приведённый отрывок можно изучать по нескольким направлениям:

1. В июньском номере следует ещё раз проанализировать события 22 июня 1941 года, где остров Гогланд и остров Сейскари играли свою стратегическую роль.
2. Ингрия и Эстония – объекты дипломатических размышлений и сегодня, уже в 21 веке.
3. «Одиссея» и «Энеида» сегодня по-прежнему востребованы, что мы видим и из творчества Вячеслава Чеботаря.
4. Наконец, страховые компании, их бесконечные авантюры актуальны в наши дни, как никогда, ведь почти еженедельно поступает информация о том, что где-то затонуло судно, разбился самолёт, вертолёт и т.д..

В одной из наших статей отмечалось, что сейчас появился такой термин, как «эксплуатант». Летчика, техника на воздушном судне, моториста и матроса на корабле называют коротким названием – эксплуатант. Далее, отправляя его на плавсредстве ненадлежащего качества, но, вступив в сговор со страховой компанией, можно заняться неплохим бизнесом. Такие сговоры существовали и во времена Альгаротти. Неслучайно Балтика, относительно спокойная и неглубоководная, где существует масса островов, где можно незаметно произвести разгрузку, названа «самой опасной». Мы ещё вернёмся к изучению книги Альгаротти, чтобы лучше оценить современность. Альга-ротти мечтал продемон-стрировать «вес воздуха, центробежную силу, законы физики, забавы философии». Сравним это предвидение с утверждением фашистов о том, что главное – захватить инициативу в воздухе! Эту инициативу они мечтали захватить в 18 веке! В июне 1941 году эти иллюзии стал безжалостно разрушать легендарный КБФ и Северный Флот, о чём мы ещё поговорим…

(продолжение следует)

газета "Поддержка Президентских реформ"