 «В трёх соснах заблудился он,
Ведь каждой отдавал поклон!»
Из городского фольклора Северной Столицы
В городе на Неве в довоенные годы были необыкновенно популярны Примусы. Они стали такими же обитателями на кухнях, как до этого самовары. Почему так происходило? Организация ОСАвиаХим неумолимо набирала обороты популярности! И это понятно: в окрестностях города, расправляя смелые крылья, взлетали ежедневно сотни самолётов, потому что в то время город был окружён аэродромами, которых было около семидесяти…
Авиационный керосин занял своё достойное место и в быту! Когда керосинщик въезжал во двор со своей цистерной, то его окружали счастливые мальчишки, бегущие навстречу ему с флягами. Они тоже себя чувствовали будущими, если не лётчиками, то уж автомеханиками, наверняка!
Популярности Примусов, которые почтительно называли с заглавной буквы, способствовали вышедшие громадными тиражами книги американского писателя – Джоэля Харриса. С лёгкой руки Самуила Яковлевича Маршака, возглавившего с сентября 1933 года ДетГИз, сказки Дядюшки Римуса приобрели известность и завоевали колоссальный успех! Курсанты, устремляющиеся на занятия в Школы ДОСААФ, шутя называли свои самолёты Примусами, имея в виду их быстроту, неуловимость от предполагаемого врага, как оставался недосягаемым всем полюбившийся Братец Кролик…
Так происходило, что как и сегодня внуки быстрее, чем старшее поколение освоили компьютер, так и тогда популяризаторами технического прогресса явились подростки. Включая Примус, предварительно мастерски заправив его керосином, можно было с важным видом прочитать мини-лекцию обитателям коммунальной кухни и о процессах горения и о физических свойствах топлива ХХ века. «Сказки Дядюшки Римуса», изданные в нашей стране в 1936 году, быстро нашли своё законное место в Городе на Неве. Они читались везде, их слушали, расположившись «под тарелкой», которая размещалась в кухнях или коридорах Ленинградских квартир…
Для чего сделано это вступление? Потому что одного журналиста, голос которого напоминает неторопливое шипение Примуса, в Северной Столице до недавнего времени тоже называли Примусом. Почему? Во-первых, он ассоциировался с тем же Дядюшкой Римусом, рассказчиком с Американского континента. Во-вторых, возраст его и внешний скромный вид, даже скорее непритязательный, напоминал полюбившейся кухонный инвентарь прошлых лет. В-третьих, если учитывать философские ассоциации, свойственные жителям Невского края, на Примусе готовилась пища, предназначенная для подкрепления телесных сил, а Примус – журналист претендовал на приготовление духовной пищи, которую он во время своих выступлений выдавал постепенными порциями и, не торопясь в режиме одноконфорочного Примуса, хотя были ещё и двухконфорочные агрегаты в то время.
Сама судьба Джоэля Харриса, выросшего без отца, воспитывавшегося матерью-швеёй, которая еще имела заработок от подённой работы в садах зажиточных американцев, послужила хорошим агитационным мотивом. В то время в нашем городе набирало свой размах Юннатское движение…
Обо всём этом вспоминалось, когда 15 декабря этого года наш «трёхполосный» оракул водворился в Эрмитажном театре, намереваясь попотчевать всех своими новыми рецептами журналистских находок. Однако? Этого, увы, не произошло, некоторые, заслышав первые аккорды старого Примуса, вставали со своих мест и покидали компанию старого Примуса… Встретив недовольных слушателей на Дворцовой набережной, мы поинтересовались, почему они не дождались завершения встречи, о которой трубили СМИ с достаточным упорством? Ответ был один:
- Невозможно было находиться в атмосфере страшно чадящего Примуса!
Так какой же чад преподнёс жителям Северной Столицы этот примус? Оказывается, многие смогли убедиться, насколько он (Примус) отстал от жизни. Многие, кто всё-таки запасся терпением и отсидел в Эрмитажном театре до конца «чадного действа», высказывался следующим образом:
- Дядюшка Примус заблудился в трёх соснах! Всю жизнь кланялся на три стороны, имея три паспорта в кармане, и от этого стал страдать головокружением! Как можно смотреть на Пиотровского, находиться в Эрмитаже и говорить об отсутствии «толерантности» в Санкт-Петербурге! Ведь перед ним сидит учёный, мать у которого – армянка, да и сам Михаил Борисович родился в Ереване, но при этом он регулярно посещает и Польскую Общину, не забывая, что папа у него – поляк. Доверив ему Главный музей страны, жители города никогда не поднимали вопрос о национальной принадлежности Пиотровского!
Больше всего возмущались те, кто открыл для себя в Примусе на этой встрече необозримые горизонты дремучего невежества. Нам удалось услышать рассуждения такого рода:
- Неужели этот коптящий Примус НИКОГДА не учился в начальной школе? Ему что, ничего не известно о том, что в нашем городе существует Блокадное Общество, насчитывающее ни одну сотню тысяч человек? Дети Блокадного города, пережившие это страшное испытание, уже не были «первым» поколением в Городе на Неве! Потому что жили в Ленинграде с родителями и бабушками и дедушками. У сегодняшних Блокадников есть внуки, правнуки, которые, по меньшей мере, являются ПЯТЫМ поколением в городе! Неужели этот прогоревший Примус уже и до пяти разучился считать?
Некоторые сделали акцент на политических амбициях этого коптящего Примуса:
- И он ещё считает себя «международным» журналистом? То он вступается за права поляков, то «спешит» помочь туркам, но понятия не имеет об Узбекской Общине в Санкт-Петербурге, Татарской Общине, Польской Общине, насчитывающих долгую и славную историю в Городе на Неве!
Те, кто давно подружился с литературой, возмущался полным незнанием Примусом классической отечественной литературы:
- Он когда-нибудь читал произведения Козьмы Пруткова – «Не верь глазам своим»! А про него можно было ещё и добавить: «Не верь ушам своим!». Ведь накануне Президент РФ, открывая Культурный форум, назвав Санкт-Петербург Жемчужиной мира, не забыл упомянуть о Великом Блокадном прошлом нашего города… Но Примус этого не услышал? Или, услышав, не понял, о чём идёт речь?
Среди тех, с кем нам удалось переговорить, нашлись и те, кто назвал «сказки» Примуса несусветными бреднями. Издатели и литераторы не на шутку возмущались придуманным «юбилеем» некой газеты, которая за рубежом издаётся с 1983 года, а на русском стала издаваться только с 2012 года! Причём здесь объявленные 25 лет? К тому же мадам, которая претендовала на роль «юбилярши» приобрела это издание всего около года тому назад.
Вообще, многие говорили, как можно совмещать журналистику с продажей и перепродажей? Не надо забывать, что, купив когда-то у итальянцев непритязательную модель фиата, в нашей стране затем появились разные модификации автомобиля «Жигули», а затем «Лада». Многие поднимали риторический вопрос. Если издание «успешное», то зачем его продавать? Или вопрос ставился по-другому, если «бизнес-вумен» пользуется авторитетом, то зачем ходить в платье, купленном на блошином рынке? Ведь раньше, в том же Санкт-Петербурге «с барского плеча» любили приодеться только горничные, известно ли это было Примусу, примчавшемуся в наш город почегарить около старого журналистского мусора, приобретённого по случаю, какой-то мадам?
Мы решили не высказывать собственного мнения по данному поводу, остановившись только на двух аспектах. Этот Мэтр заявил, что Мединский «его не устраивает», он посоветовал Мединскому «уйти в отставку». Некоторые городские остряки сразу придумали этому заезжему журналисту прозвище «метровый примус», имея в виду, что иногда некоторые издания пишут слово «мэтр» через «е» - «метр». Некоторые говорили таким образом:
- Ребята, Примусом его называть – это слишком большая для него честь. Ведь Примус означает – «Первый»! Нет, только Керогаз! Старый Керогаз!
Но мы остановимся и на втором аспекте, который свидетельствует о, мягко говоря, наивности этого почтенного говорильщика. Ведь, вспоминая о том, что его предки когда-то владели скромной лавкой в Санкт-Петербурге, не надо забывать и тех фактов, что Князь Владимир Томановский в 1908 году основал в Калькутте, которая была тогда столицей Индии, Первое Российское консульство. Наверное, поэтому в своих сентенциях Почтенный Мэтр обходит Индию своим уважением? А Елизавета Дмитриева-Томановской «чуть раньше», до событий, развернувшихся во время Парижской Коммуны, смогла посетить Карла Маркса в Лондоне, доказав, что до этого ей удалось победить в дискуссии Бакунина во время его Женевских вояжей…То есть Бакунин не имел политического реноме ещё и 1871 году, но проспект с его именем в Северной Столице существует и поныне. Но имя анархиста господина Журналиста не смущает. Он ударился в жанр журналистских сказок, не понимая, что становится смешон в Санкт-Петербурге – Городе Имперских традиций.
Серость этого Мэтра беспредельна!
Он, очевидно, НИКОГДА не читал записок Ивана Ивановича Лажечникова о том, как юный Пушкин в девятнадцатилетнем возрасте в 7 часов 45 минут утра пришёл на квартиру одного заезжего лысеющего наглеца, украшенного некими должностными лычками, который накануне в Мариинском театре позволил себе высказать несколько слов в адрес Пушкина в менторском тоне… Только усилиями Лажечникова удалось в присутствии двух Гвардейских офицеров закончить эту дуэль примирением! За неправильно выбранный "тон" военному чиновнику пришлось принести извинения Пушкину при свидетелях.
Таковы были законы Гвардейской чести. Этот восхитительный очерк Лажечникова, раскрывающий Пушкина – Мастера слова, совершенно с новой стороны, господин Журналист – владелец трёх паспортов, несомненно, никогда не читал. Ибо? Ибо он не стал бы гордиться своим происхождением лавочника. Приезжий (персонаж очерка Лажечникова) был как раз из того региона Российского государства, который сегодня непомерно чтит свои несуществующие амбиции. Обратившись к молодому Пушкину, чувствуя его беспримерное нравственное превосходство, заезжий плешивец заявил ему:
- Я сейчас вызову полицию!
- Попробуйте! - ответил ему Пушкин.
Затем поэт подошёл к нему и тихо произнёс:
- Я думаю, что мы решим наш спор по-другому, назовите мне свой адрес и в 8 утра мы продолжим этот разговор!
Наивный плешивый оратор возомнил, несомненно, что Пушкин примчится к нему поутру выслушивать его нотации… Увидев секундантов, трусливый наглец заявил, что ему «по рангу» не положено драться с тем, кто ниже его по чину. Но Пушкин заявил ему:
- Я – Дворянин, и родовитость моего рода не унизит Вашей чести от дуэли со мной!
Господин Журналист, запасшись тремя паспортами, в расчёте на устройство себе, в крайнем случае, спасительных «гастролей», не имел ни малейшего понятия о том, КАК в Городе на Неве относятся к каждому высказанному слову.
Что ж? Будем считать его Представление, разыгранное вместе с ним такими же незатейливыми актёрами, Предновогодней репризой. Где реплики (в стиле беглых артистов из погорелого театра) напоминали голоса керогазов из лавки старьёвщиков…То, что прозвучало в Эрмитажном театре, выветрилось порывами Морского ветра, который донёс слабую отметку угара до Кронштадта, где несколько лет жители Кронштадтского района добиваются, чтобы их считали тоже Блокадными детьми, хоть они и не прожили требуемые четыре месяца в условиях Блокады…Нам доводилось встречаться с Никитиным, которого мама родила за несколько месяцев до снятия Блокады! Отдохнув один день, она на следующий день снова встала к станку, выпуская военное вооружение для фронта.
Коптящий Примус ничего этого не знал, распространяя свои нелепицы, сидя в здании на Дворцовой набережной. Единственно, о чём он тщательно побеспокоился заранее так это о том, чтобы Сергей Лисовский, который многие годы дружит с Блокадным Обществом, и чтобы друзья Сергея Лисовского не проникли на встречу с Журналистом номер один, как он себя считает. Исключение было сделано только для тех его коллег, кто давно себя зарекомендовал носителями лавочных навыков.
Зато? Зато в тот день, когда, запрятавшись как Кащей бессмертный в каменные чертоги, этот Журналист, в сотнях метрах от Эрмитажного театра, который по вместимости меньше Кукольных театров Санкт-Петербурга, в зале Академической Капеллы звучали стихи Александра Пушкина! Которые столь вдохновенно, столь гениально читал Сергей Стадлер! И строки поэта он сопровождал музыкальными произведениями, созданными нашими великими композиторами по произведениям Александра Сергеевича. Аплодисменты уносились под своды высокого потолка… О литературно-музыкальном Триумфе Стадлера мы поговорим отдельно, потому что он является прародителем новой Легенды Санкт-Петербурга, сочетая в себе исполнительский талант Николы Паганини, режиссёрское предвидение Мравинского и актёрское совершенство актёрской династии Толубеевых. Побывать на концертах Сергея Стадлера – значит войти в мировую историю, как вошёл в историю очеркового мастерства Лажечников, рассказав о Пушкине, случайно познакомившись с ним в доме на Галерной улице, будучи соседом одного заносчивого хама, решившего посостязаться с Великим поэтом нашего города…
Выслушав рассказы тех, кто был «осчастливлен» сентенциями Журналиста №1, мне подумалось о том, как повезло сотрудникам газеты «Поддержка Президентских реформ», получивших Приглашение от Сергея Валентиновича на его Знаменитый концерт.
Кстати, продажные СМИ, те, кто и в заголовок своего издания выбрал символы продаваемости, «осветив» Примусное сборище, совсем забыли поведать читателям о Музыкальном Семинаре, который проводил Сергей Стадлер во время Культурного форума, а ведь там разразилась нешуточная дискуссия, в которой нам удалось одержать Победу! И именно наша позиция была отражена в заключительном Постановлении Культурного форума, но об этом ещё предстоит рассказ впереди. Как утверждал Владимир Высоцкий:
Это - присказка, Ребята!
Сказка будет впереди!
Томановская Валентина Владимировна
|
