Однажды мы со старшим братом беседовали с нашим отцом – специалистом по лингволаконике, а он, по своей привычке, продолжал набрасывать письмо своим французским коллегам, которые обратились к нему с просьбой назвать самого выдающегося журналиста России…
Естественно, по его личным меркам, потому что всяким рейтинговым агентствам доверять было невозможно в связи с их коррумпированностью, провёл такое исследование. Он зачитал нам стихотворение, которое запомнилось сразу своей проникновенной искренностью:
«Чёрные стены Руана
Сюда приходила Жанна,
Развенчанной после Побед,
В свои девятнадцать лет,
Но словно я вижу след,
Который оставила Жанна!»
Тогда мы спросили отца:
- А чьи это стихи?
- Угадайте! Вам этот автор отлично известен!
В этот момент ему позвонили из Германии, и он полчаса радовал нас своим чистым Берлинским произношением. Мы знали, что отец пригласил нас к себе не просто так. Была какая-нибудь весомая причина. Как всегда, с чисто английской осмотрительностью, он поинтересовался, как наши друзья оформили свои впечатления после экспедиции по Югу России. Отец сделал царский жест в нашу сторону, означавший, что он готов принять от нас новую почту, которую привезли ему наши друзья…
Исколесив весь земной шар, он неустанно следил за региональной прессой, хотя сегодня всё это можно найти в интернете, но отец любил эти «весточки из регионов». Быстро просмотрев номера газет, он радостно воскликнул:
- Похоже, я не ошибся на этот раз, так и напишу во Францию! Не журналист, а ЖУРНАЛИСТКА! Новая Жанна Д’Арк!
Мы поинтересовались, о ком идёт речь? А этот разговор происходил осенью 2012 года. И он, повернув к нам монитор компьютера, показал фотографию красивой девушки, напоминавшую внешне Мари Дюбуа в молодости… Мой старший брат не замедлил со своей остротой:
- А Вам, Милый Жорж никак не забыть «Большую прогулку»?
Отец ответил ему стихами Беранже по-французски. О чём шла речь? Французский двухсерийный фильм «Большая прогулка» был посвящён тому, как английским парашютистам во время Второй Мировой войны французы помогали избежать преследования фашистов. Но брат намекал и на то, что в молодости наш отец, владеющий в совершенстве десятком иностранных языков, мог появиться в каком-нибудь уголке земного шара, приземлившись туда с парашютом… А, поскольку отец был – сама галантность, и его ещё в студенческие годы (Институт иностранных языков) называли Фан Фан Тюльпан за удивительное сходство с Жераром Филиппом, то он всегда мог легко знакомиться с самыми очаровательными сеньоритами.
Английские коллеги называли его Джордж Байрон за его непреклонное мнение по ряду исторических аспектов.
Тогда мы ещё не догадывались, что внимание отца привлекла тележурналистка Ольга Викторовна Тимофеева, которая была избрана в Государственную Думу РФ. Мы переглянулись с братом. Да, эффектна, красива. Мы решили подождать дальнейшего объяснения. Отец выключил компьютер, вставил кассету в магнитофон. Мы услышали звонкий, выразительный голос. Не вникая в содержание, залюбовались интенсивной тембровой окраской. Он заговорщицки нам подмигивает:
- Всю жизнь хотел себе представить, каким голосом могла говорить Жанна Д Арк! И вот, разгадка найдена!
И у нас завязалась интересная дискуссия на любимую тему отца «Роль личности в истории».
О Жанне Д’Арк отец мне лично рассказывал с самого детства, когда с пяти лет, обучая меня французского языку, считал, что лучшим мотивационным фактором для обучения будет знакомство со старинными книгами и иллюстрациями, подписанными на готическом французском. Так получилось, что французскую грамматику мне довелось изучить раньше отечественной… Отец говорит с увлечением, потом грустно вздыхает:
- Жаль, что человеческая жизнь столь коротка… Когда меня уже не будет, то Вы сможете убедиться, насколько я был прав…
Мой брат – это средоточие остроумия, он заявляет шутливым тоном:
- Откуда такой пасмурный тон для лыжника и велосипедиста? И потом? Костры сейчас отменены!
- Но? Неофашизм, к сожалению, ещё не победили, ты же сам помнишь? Во-вторых, есть такое понятие – «профессиональное выгорание» у журналистов, которое наступает после жесточайшего прессинга со стороны мнимых «друзей».
Отец напомнил нам о нескольких случаях… Трагичных преступлениях современности, которые всплыли в памяти, только когда он произнёс несколько слов – «ты же сам помнишь»…
И вот наступил момент, когда мне довелось напрямую встретиться с Ольгой Викторовной
Тимофеевой. Вернее, не совсем «напрямую», но многое узнать о ней со стороны… Это было во время Второго МедиаФорума, который проходил в апреле 2015 года в Северной Столице. Удалось убедиться, насколько пророческими оказались слова отца. Взгляд со стороны. В те апрельские дни, когда я вёл свои наблюдения, мне вспоминались слова песни Нани Брегвадзе:
Со стороны страданий прежних,
Со стороны прошедших лет,
Которым, словно зорям вешним,
Уже возврата больше нет.
Выходили на широкую террасу участники МедиаФорума. Моя задача была – молча «электронить». Мне полагалось быть менее незаметным, чем сама скамейка, на которой я сидел… или опорная колонна навеса, за которым я стоял… И тогда я ещё не мог предполагать, что многие милые собеседницы, «щебечущие» на самые незатейливые темы, будут через несколько месяцев жесточайшим образом ненавидеть и меня, и моего старшего брата и других близких мне людей только за то, что мы оставались верными
в отстаивании позиции современной Жанны Д’Арк, поднимающей в атаку конные бригады.
Сегодня можно констатировать, насколько ширятся ряды «защитников» у нас в стране в стане японского реваншизма. В статье газеты «Поддержка Президентских реформ» была опубликована статья, («Большой камень современной журналистики») где рассказывалось о пристальном внимании японцев к этому Форуму и непосредственно к роли Ольги Тимофеевой. Однако нашлись те, кто воскликнул, что не могло и быть японского «интереса». Возможно, что мне и сотрудникам «ППР» только «привиделся» интерес японских реваншистов. Только? Только, по «странной» случайности, мои журналистские работы стали расцениваться (как и моих друзей) отнюдь не по содержанию. Моя фамилия, как и фамилия моего брата и других сотрудников «ППР» были отнесены в «небытиё». Их, фамилий, как бы и не было, как и японского интереса к МедиаФоруму в Северной Столице. И, что самое любопытное, а всё-таки мой брат не зря столько лет руководил электронным обеспечением важных исследований, было заявлено, что, вот они, наши фамилии, ни зафиксированы компьютерной техникой, и тогда? Тогда от лица милейших дам нам было заявлено, что мы теперь «изменили свою роспись». То есть? Нам было сказано, что мы теперь стали «расписываться» не так, как хотелось бы тем дамам, которые «не замечали» японского интереса. Наверное, мы изобразили не тот «иероглиф», каковой хотелось бы увидеть этим дамам.
А разговоры всё-таки были тогда! Среди японских «коллег», которые считаются обычно столь немногословными. Правда, это были «ключевые слова», но не зря, когда мой отец отправлялся в далёкие путешествия, ему говорили:
Ты только про песню в пути не забудь!
И такой Песней для моего отца была моя мама – любительница и замечательная исполнительница многих сотен песен, а ещё и по совместительству – следователь по особо важным делам. В молодости они отправились, как шутил мой отец:
- Преподавать немецкий язык ненецким детям!
Моя мама, закончившая с золотой медалью школу и с красным дипломом Юрфак МГУ, тоже отлично могла преподавать немецкий язык. А, вообще, ещё тогда они должны были изучить, насколько пристально японцы интересуются жизнью наших Северных народов…
Прошли годы. Моя мама, хрупкая, стройная, но очень смелая до отчаянности, научила меня принципу «электронить».
Помнится, я посмотрел как-то на рюкзачок своего брата:
- Что у вас ребята в рюкзаках?
Он посмотрел на меня:
- Песни, что пока ещё не спеты!
Новые восходы и рассветы
Вы несёте на своих плечах!
Оказывается, японский реваншизм не мог удержаться, чтобы не проверить лихость закрученной ими интриги. Она касалась известного и талантливого журналиста из Хабаровска – Леонида Сунгоркина. Но, как удалось выяснить позже, задача была не только «приземлить» Леонида по полной, показав его «малоперспективным» журналистом, нужно было переключить его энергетический потенциал на Ольгу Тимофееву. А потом, «приласкав» его из рук японского реваншизма, ударить мечом фальсификаций по Ольге Викторовне.
Задумка удалась, но только наполовину. Сунгоркин оказался твердым орешком, его решили отложить на более позднее время. Сначала были взяты «для знакомства» жители села Сикачи-Алян, которых пригласили в Японию, чтобы вести обработку по «финской схеме». Японии, как и Финляндии остро нужны старинные традиции. Для этого приглашаются, в ту же Финляндию, специалисты по этнографии по постановке «народных» праздников, которые потому уже финны проводят, пригласив свидетелей из ЕС, когда можно заявить о своих «древних» обычаях.
Был выбран такой дальний ориентир – Сунгоркин-Тимофеева. Как об этом говорил Высоцкий:
Бой будет завтра, а пока,
Взвод зарывался в облака
И уходил по перевалу!
Линию Сунгоркина предусматривалось успешно разыграть поближе к Думским Выборам РФ, оставив его на «сладкое» к Президентским выборам. А пока была выбрана ближайшая цель: «Тимофеева-Таврида».
Первый акт провокационной пьесы было предусмотрено разыграть там. Потом последовала обширная интермедия в интернете:
От Москвы до самых до окраин…
Нам удалось это «словотворчество» быстро притушить. Мы стали наблюдать, как дальше будет развиваться охота на Жанну Д’Арк. Кто знает историю, тот помнит и турнирные ристалища Герцога Алансонского и козни арманьяков с бургиньонами. Итак, 22 января в ГД РФ был выдвинут проект закона «О государственной поддержке коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации, ведущих кочевой образ жизни». Закон вроде бы неплохой. Но почему «кочевой образ жизни»? И что такое «кочевая жизнь»? И что такое «малочисленный»? Если этнос получит демографическое развитие, то поддержка прекратится? В проекте закона говорится о том, что именно эти народности обеспечивают оленеводческий ресурс. Инициатором этого закона является депутат от КПРФ – Николай Харитонов. Но проект этого закона имеет целый ряд подводных течений, которые могут принести не пользу Малым народам, а полное их уничтожение. И вот почему. На первый план выходят приоритеты, сохранившиеся с советских времён, то есть сугубо «производственные». Понятно, что современный «бизнес» заинтересован в свежей оленине, как источнике мяса без гормонального вмешательства, на экологически чистой кормовой базе. Хотя сегодня пастбищные территории в том же Уренгое соседствуют с нефтепромыслом и той экзотической чистоты зачастую уже не существует.
И другой принципиальный вопрос. Если представитель Коренных народов трудится, например, руководителем творческого коллектива в посёлке, то является ли он «кочевым» жителем? Или оседлым? Кто будет вести эту статистику, определяя норматив предполагаемых льгот? Наконец, если журналист, как Леонид Сунгоркин будет освещать все эти вопросы, выезжая в постоянные командировки, экспедиции, к какой категории населения его можно отнести? К кочевой или оседлой? Само определение «кочевности» без восстановления глубоких культурных пластов выглядит абсурдно! Ведь размытые формулировки позволят потом формально заменить «кочевья» на вахтовый метод оленеводства, когда жители РФ будут заменены иностранцами, что сейчас происходит повсеместно в других секторах экономики РФ – в строительстве, пищевой промышленности и т.д.. Эти вопросы не могут не волновать Леонида Сунгоркина!
Конечно, принятие таких законов не может проходить в стороне от широкого обсуждения журналистской общественности. Но, как повелось с советских времён, к Малым народам относятся с малым интересом.
И здесь мы столкнулись с ещё одним парадоксом. К Ольге Викторовне в Государственной Думе РФ некоторые аксакалы пытаются относиться, как в своё время к Жанне Д’Арк. То есть те, кто занимает депутатские должности десятки лет, как тот же Харитонов освоили посты Председателей комитетов ГД РФ, что далеко не всегда эффективно.
И снова можно провести аналогию с политической ситуацией, сложившейся во Франции, когда Жанне приходилось лавировать между династическими претензиями арманьяков и бургиньонов. Ведь сегодня информационную политику в ГД РФ пытаются направлять представители ЛДПР и партии «Справедливой России». Если мы рассмотрим биографии тех в прошлом и настоящем вершителей судеб медиа пространства, то мы без особого труда обнаружим, что биографии этих «вершителей» были отмечены уголовными делами, либо в прошлом, либо в настоящем.
История нам доказывает, каких сложностей стоило Жанне добиться выделения ей войсковых частей, чтобы одержать Победу в Орлеане. И потом, всякий раз ей приходилось доказывать вновь и вновь, что она признанный лидер. Ситуация с Парижем свидетельствовала, что конкуренция внутри политического лагеря тех времён была острейшей.
Вернёмся к тому же Комитету по Северу и Дальнему Востоку. Сам Комитет существует более десяти лет, а результативность? Отстранение от должностей представителей администрации этих регионов? И здесь-то как раз мог бы сработать тот стиль смелого Журналистского расследования, который предложила Ольга Тимофеева. Ведь она, мужественно оседлав боевого коня, как и Жанна бесстрашно врывается в самые сомкнутые ряды противников. Но смелости-то Тимофеевой больше всего боятся журналисты, которые, формально, являются союзниками в той же Государственной Думе РФ. Как уже отмечалось ранее, одним таким «ревностным» почитателем таланта Ольги Викторовны является Алексей Пушков. Увы, он не одинок.
Мы ещё вернёмся к этой теме, охарактеризовав дислокацию сил, сложившихся вокруг Ольги Викторовны Тимофеевой – журналистки, которая полностью может переформатировать международное информационное поле. Нельзя не сказать и о том, что после каждой нашей статьи об Ольге Тимофеевой в редакцию поступает целый шквал писем, звонков, да и просто откровенных угроз с требованием – «немедленно прекратить публиковать материалы об Ольге Тимофеевой». Отвечая всем оппонентам сразу, спешим их порадовать, что мы продолжим эту тему вновь. Потому что оценкам, данным смелому таланту Ольги Тимофеевой в лице Георгия Фёдоровича Ершова, у нас есть основания доверять больше, чем сегодняшним её политическим завистникам.
Ершов Павел Георгиевич
газета "Поддержка Президентских реформ"
|
