Георгия Фёдоровича Ершова многие сравнивали по остроумию с известным древнеримским оратором, который в юности изучил греческую поэзию. Наверное, на этом я бы и ограничил их сходство, потому что… Потому что достаточно мельком взглянуть на портреты этих двух Великих философов, чтобы без труда убедиться, что ироничность Ершова была на ПОРЯДОК жизнерадостнее, интеллектуальнее и изящнее!

В КАЖДОМ слове и жесте Георгия царило магическое влияние  Знаменитого КБФ. Как лётчики, возвращаясь из боевого задания, покачивали приветственно крыльями, делая знак внимания своим фронтовым товарищам, так и Георгий, делая самую мимолётную реплику, НИ НА СЕКУНДУ не забывал о том, как он мастерски владел навыками парашютного спорта, когда приземление должно быть чётким и точным и максимально незаметным для противника!

Если мы сравним размеренно-ленивый путь становления Цицерона, то без труда обнаружим, что он только к пятнадцати годам перебрался по совету отца в Рим, где начал изучать право и другие дисциплины, которые должны были его прославить…

Ершов относился к тому поколению людей, о которых утверждали поэтические строки:

Нам в сорок третьем выдали медали,

И только в сорок пятом – паспорта!

Многие биографы Георгия Фёдоровича Ершова утверждают, что его характер СФОРМИРОВАЛСЯ в Блокадном Городе. Убеждён, что это далеко не так! К началу Великой Отечественной войны Георгий был уже вполне СФОРМИРОВАННЫМ бойцом! Почему так происходило? Едва научившись ходить, он проявлял, как и многие малыши склонность «путешествовать» по ящикам комодов, шкафов, выгребая их содержимое, интересуясь чем-то необычным… Неслучайно любимым стихотворением Александры Александровны было, когда она вспоминала о раннем возрасте сына, было:

Шаловливые ручонки,

Нет покоя мне от вас,

Так и жду, что натворите

Вы каких-нибудь проказ!

Любимой проказой годовалого Георгия было доставать офицерскую фуражку своего отца, в которой он воевал в Первой Мировой войне, и примирять её себе, стоя перед старинным трюмо… Трудно сказать, что было тогда в желании малыша? Почувствовать себя Военным Героем? Наблюдать за метаморфозой собственного перевоплощения? Так случилось, что Мужество и Артистизм уживались в его натуре одновременно! А потом наступила Финская война, которая может показаться «короткой» только не для маленького сынишки, сиротливо достававшего заветную фуражку и мечтавшего о возвращении Отца! Будучи уже достаточно взрослым, Георгий Фёдорович в одном из своих непревзойдённых эссе, которое он подготовил для своих троих детей и троих внуков, рассуждал о СИЛЕ детской молитвы! Как он молился о том, чтобы Отец вернулся живым… А потом наступила Великая Отечественная война…Георгий Фёдорович вспоминал, что спросил однажды отца:

- А ЧУВСТВОВАЛ ли ты в Берлине, что я молился о твоём СКОРЕЙШЕМ возвращении?

И Фёдор Михайлович, потрепав сына за непокорные вихры, ответил:

- Конечно, ЧУВСТВОВАЛ!

Ершов был лингвистом… Но он отнюдь не был тем «кабинетным» учёным, когда живая канва языка безнадёжно теряется. Если мы сравним первый доклад Цицерона, выполненный им в азианском стиле, то есть того эллинистического направления, которое имеет черты риторики ораторов Малой Азии, то «азианство» Ершова носило конкретный практицизм. И это выражалось не только в том, что будучи студентом Ин. яза, он не ограничивался изучением словарей, а работая переводчиком в «Интуристе», пытался освоить живую речь японцев, китайцев, корейцев… И опять-таки, это не был чисто «спортивный» интерес. Он подолгу беседовал с Евдокией – сестрой матери, которая, будучи медиком, после Берлина была отправлена для участия в разгроме японского милитаризма! В госпитале лечили не только наших солдат, но и наших союзников в тот период – китайцев, корейцев и пленных японцев. Как проявляется языковая система в условиях стрессовой ситуации? Эти вопросы были отнюдь не праздными для Ершова…

Поэтому с уверенностью можно заключить, что здесь Ершов ЗНАЧИТЕЛЬНО опередил Цицерона, видевшего только внешнюю витиеватость, но не улавливавшего СУТИ народной мудрости.

Мне приходилось беседовать со многими, кто ВОСХИЩАЛСЯ Ершовым. Он умел, как ИСТИННЫЙ разведчик, суметь раствориться в той стране, где работал… Он одинаково уютно чувствовал себя и, ночуя на глиняном полу в бедной сакле, когда изучал психологические особенности менталитета наших азиатских друзей. Он вызывал восторг у Британских коллег, когда Ершов БЕЗУКОРИЗНЕННО выполнял многочасовой ритуал церковной службы Англиканской церкви… Ирландских католиков он поражал чтением наизусть стихов Оскара Вайлда, а шотландцам он декламировал его любимого с детства Роберта Бёрнса.

Когда я пытался понять ФЕНОМЕН овладевания Георгием Фёдоровичем языками, принадлежащими к разным семантическим группам, то он отвечал, что постигнуть языки ему ВСЕГДА помогала музыка.

- Какая?- спросил я.

Потому что я и наделся, что МОМЕНТАЛЬНО узнаю тот заветный СЕКРЕТ, который поможет и мне освоить многие языки. Георгий Фёдорович был бесподобным мистификатором! Он мне ответил:

- Нужно СОБСТВЕННОРУЧНО освоить музыку фена!

Решив, что Георгий Фёдорович, любивший лингвистические ассоциации, имеет в виду – ветер, потому что по-китайски фен означает ветер, я захотел блеснуть:

- Вы имеете в виду познать Ветер странствий, говоря о влиянии путешествий на изучение языков?

- Нет, Дружище, я имею в виду гораздо более прозаические вещи,- ответил он абсолютно строгим тоном.

Вообще, нюансировка перехода Ершова с шутливого тона на абсолютно серьёзный, была безграничной.

Мы ещё вернёмся к расшифровке этого объяснения, а сейчас возвратимся к сравнению с Цицероном, который одно время занимался инспектированием вывоза ХЛЕБА из Сицилии в Рим, когда в Риме наблюдалась «нехватка хлеба». Итак, Цицерон контролировал вывоз зерна. А Ершов привык ценить каждую крошку хлеба, когда они с сестрой Зоей по очереди собирали каждую крупинку, остававшуюся на хлебной доске, после того, как был поделен Блокадный хлеб…

Как писала Ольга Фёдоровна Берггольц:

Сто двадцать пять Блокадных грамм,

С огнём и кровью пополам.

Отличие Ершова от Цицерона состояло в том, что один оставался скромным учёным, отдавая ВСЕ свои знания для укрепления Государственности в России, а Цицерон каждый свой шаг на пути «борьбы с коррупцией» стремился обставить всенародной известностью и почётом.

А теперь поясним, какой ФЕН имел в виду Георгий Фёдорович? Он говорил о музыке, «ветерке» слесарного станка! Спрашивается, зачем переводчику-виртуозу постигать навыки слесарного мастерства? Будучи непревзойдённым мастером технического перевода, он на несколько лет переходит в цех, встаёт к станкам, получает не формальные, а фактические высокие разряды, осваивает станки с ЧПУ. Зачем ВСЁ это? А он говорил:

- В век технической информации НЕЛЬЗЯ не знать технику на ощупь! Я не могу ПОЛНОСТЬЮ доверять нашим германским коллегам, даже тем, которых знаю со студенческих лет! От правильности ПЕРЕВОДА зависит будущее России. А ПРЕИМУЩЕСТВА отечественной или зарубежной техники, можно узнать, только оценив её надёжность и долговечность, прочувствовав её ДО ВИНТИКА!

Именно поэтому шутки Ершова могли смешить и рабочих-инструментальщиков и банкиров Кёльна…

Марк Туллий Цицерон был родом из сословия всадников, хорошо знакомых с Ветром, то есть «феном», но об устройстве «фена», то есть о способах производства амуниции конников, он имел самые поверхностные знания, в отличии от Ершова, являвшегося завсегдатаем Клуба рационализаторов Города на Неве, где всегда с нетерпением ждали самых СМЕЛЫХ проектов Ершова. Мы об этом поговорим ещё отдельно. Будучи профессиональным эрудитом, а также профессиональным фотографом и кинооператором, он мог предложить нашим конструкторам соединить в единое целое современные американские или немецкие разработки с опытом каменотёсов Самарканда, если речь шла о модернизации фортификационных сооружений, осваиваемых военными инженерами. Таких примеров можно привести множество, большинство из них на десятилетия опережали техническую мысль…             

Приведу ещё одно сравнение. Цицерон прославился разработкой одного аграрного закона. Георгий Ершов ещё в молодые годы решил «ради смеха» выучить многотомный ботанический справочник, считая, что лингвисту это ОЧЕНЬ полезно. Имея феноменальную наблюдательность а также склонность к коллекционированию, он вскоре смог доказать, что такие овощи, как морковь, капуста вовсе не пришли к нам из Италии. Ершов смог поставить в тупик наших учёных-ботаников, ознакомив их со своим личным гербарием… Готовясь к парашютным прыжкам, Ершов не забывал собирать «коллекцию на память» растений, которые росли близ военных аэродромов, и не только «близ». Получалось, что дикая морковь отлично проживает в самых отдалённых районах нашей необъятной Родины, а в Италии таких аналогов обнаружить не удалось. Фитотерапия – это отдельная страница профессиональных знаний Ершова.

Мы могли бы сравнить «искания» Цицерона между властью Помпея и Цезаря. Будучи карьеристом, Марк Туллий не очень утруждал себя в рассуждениях о политических паритетах республиканского или императорского правления… Начав на стороне Помпея, чувствуя перевес на стороне Цезаря, он «мудро» переходит в стан Цезаря, попросив у него «прощения».

Георгий Фёдорович своих политических «предпочтений» не менял никогда, оставаясь верным Родине!

Сегодня, когда 7 ноября 2014 года перестало биться сердце нашего ЗАМЕЧАТЕЛЬНОГО соотечественника, считаю необходимым повторить то, что было сказано его соратниками на похоронах:

- Мы ОБЯЗАНЫ сохранить для ЧЕЛОВЕЧЕСТВА наследие Георгия Фёдоровича Ершова, включающее «Записки ребёнка Блокады», его переводы английских, немецких, итальянских и испанских поэтов, мы ДОЛЖНЫ разобрать его АРХИВ, который значительно обогатит Мировую историю!

Георгий Фёдорович щедро подарил нам для редакции «ППР» очень много папок с документами, мы собирались с ним ещё очень многое обсудить. Среди прощальных венков были и те, где благодарственные надписи были на иностранных языках, потому что у Георгия Фёдоровича осталось много почитателей его уникального таланта и за пределами нашей страны…Его невозможно было не любить, мы ещё не оценили в полном объёме его Величайшее наследие… По сравнению с этой выдающейся личностью меркнут цитаты Цицерона.     

Н.В. Принцев