Чтобы осмыслить значение Встречи с Андреем Олеговичем Кондрашовым, которая состоялась 27 апреля 2015 года на Втором МедиаФоруме ОНФ, нам понадобилось почти два месяца… Почему так произошло?
Мы решили ЗАНОВО проконсультироваться с военными специалистами, в том числе обсудить часть вопросов с генералом ФСБ Виктором Михайловичем Пановым! Да, Кондрашов был прав, слишком мало говорили о нашей сегодняшней Победе в Севастополе. О том, как наши технические специалисты в области электроники сделали «слепыми» военные корабли США, которые должны были бесславно покинуть акваторию Чёрного моря!
Мы познакомились с этой техникой, которая готовится в Городе на Неве, главное, увидели тех Морских орлов, которые в очередной раз подставили надёжное плечо на Юге нашей Родины…
Так в чём же задача Журналиста? Журналиста с заглавной буквы, каким является Кондрашов? Его величие во всём блеске многогранного таланта этого смелого художника мы смогли ощутить, когда посетили два мероприятия 26 июня 2015 года в Северной Столице. Утром мы присутствовали на Мастер-классе художника Вячеслава Павловича Чеботаря, проходившем в Выставочном центре «Петербургский художник», который уютно расположился на набережной Мойки, напротив Новой Голландии. Здесь удалось созерцать не только, как мастерски создаёт свои шедевры Великий маэстро, но и пообщаться с его друзьями. Среди них был руководитель Художественной студии из Москвы и многие другие.
Известный историк – Олег Петрович Мироненко затронул роль ОНФ в современной политической жизни России. Мы поделились своими впечатлениями о новой тактике, избранной Андреем Кондрашовым, в лице друзей Чеботаря мы обрели верных союзников.
Но, наверное, самым впечатляющим для нас стал диалог с Главным редактором журнала «Петербургский художник». Он мудро заметил, что сегодня художник-реалист подвергается самому жестокому гонению… Мы рассказали, что Памятник Андрею Первозванному был уничтожен неофашистами Северной Столицы ещё до того, как его установили в Кронштадте! А ведь Кронштадт является Побратимом Феодосии, где располагались испытательные полигоны Морских заводов Северной Столицы, и Севастополя. Мы наметили планы дальнейшей работы и с гордостью обнаружили, что Андрей Владимирович мог стать одним из Спартанцев, о которых мы рассказывали в статье «Триста Спартанцев против самозванцев».
Так КТО же эти самозванцы, которые безумно завидуют таланту Кондрашова?
В 16.00 этого же дня мы присутствовали на открытии Выставки одного бельгийского «акциониста», который ранее «прославился» тем, что разбил капот «Лады» об одно из деревьев внутреннего сада Эрмитажа. В этом и заключалось его «художественное действо». Не говоря уже о неизменной порче зелёных насаждений, а эту специальную автоаварию этот неофашист устроил, врезавшись в одно из тех деревьев, которые были сохранены в годы Блокады, он хотел перечеркнуть Народную память! В годы Блокады сохранялось с достойной бережливостью каждое зелёное насаждение, а сегодня такой «художник» позволяет себе недопустимое глумление. Описываемое событие проходило при открытии одной Международной «выставки» в Северной Столице. Теперь, год спустя этому «смелому» акционисту была посвящена выставка, которая проходит тоже на Васильевском острове, где два месяца назад Кондрашов дал решительный бой неофашизму. И вышел безусловным Победителем в этой нелёгкой схватке с международным криминалом. Ведь фашизм – это рекламированная преступность.
О той «Выставке», проходившей в залах Главного музея страны в 2014 году, мы невольно вспоминали на Памятной встрече с Кондрашовым. Тогда один «выдающийся» художник на этой бесславной, но распропагандированной «выставке», заявлял ранее, что его «лучшим художеством» можно считать те «рисунки», которые он наносил своим оружием по Севастополю. Потому что он служил в спецчастях СС, будучи лётчиком в годы Второй Мировой войны…
Слушая Кондрашова, мы вспоминали события тоже апрельские, но 1942 года…В книге лётчика-истребителя Николая Александровича Губанова «Крылатый генерал» о Николае Алексеевиче Острякове есть немало строк, которые ждут ещё творческого вдохновения Кондрашова, чтобы стать ЛУЧШИМИ фильмами о Великой Отечественной войне! Что известно нашим школьникам о Героях Морской авиации? А международному криминалу это отлично известно, поэтому для «выставки» в нашей стране привозят «работы» бывших фашистов и современных неофашистов.
Идёт ожесточённая схватка по разрушению Правды. Тогда, на Встрече с Кондрашовым, слушая с запредедьным вниманием киножурналиста (см. статью «Откровения Андрея Кондрашова»), вспоминали картины из книги об Острякове, которая давно стала нашим путеводителем по тернистым служебным командировкам:
«- Пролететь три сотни километров над морем не шутка. Одному идти рискованно. Проводим вас хотя бы до Ялты, - пытался урезонить генерала полковник Юмашев.
- Ничего со мной не случится. Дойду. Оставайтесь здесь.
-Есть!
Быстрокрылый ЯК-1 стрелой промчался вдоль Южного берега Крыма и уже приближался к Анапе, когда зоркий глаз лётчика заметил четвёрку «стодевятых», видимо, охотников. Остряков-генерал рассудил: у меня много дел и на Кавказе и в Севастополе. Значит, следует в бой не вступать, продолжать полёт. Остряков-боец говорил другое: ты же советский воин, в твоих руках добротный скоростной истребитель. Зайди-ка со стороны солнышка, свались камнем на врага, свергни одного, другого с неба – вот тогда твоя совесть будет чиста.
И Остряков-лётчик одержал верх.»
Надо было видеть, КАК Кондрашов рассказывал об организации своих съёмок! В какое-то мгновенье нам показалось, что перед нами искромётный Сергей Эйзенштейн. Подумалось о том, как мы проводили кропотливое журналистское расследование по поводу организации заказного убийства знаменитого генерала… В воздухе он был неуловим для врага. С ним расправились на земле майдановскими «методами». Поступило срочное сообщение:
-Уничтожить Острякова, потому что без него невозможно взять Севастополь!
Эта директива была сформулирована… Да-да, в Британии, которая «официально» числилась в «союзничках». А на деле являлась явным пособником фашизма. И об этом тоже надо сегодня говорить! Почему сегодня Британия гоняется за фильмами Кондрашова? Хотят найти несуществующие «изъяны», чтобы размножить программу в СМИ, где продажность является основным мерилом. Приведём строки о генерале Острякове:
«Плавный отворот на юг с набором высоты, потом резкий переворот, и ЯК устремился в атаку. Фашисты заметили советский самолёт уже по трассе его крупнокалиберного пулемёта и пушки. Крайний «стодевятый» вспыхнул и штопором пошёл к воде. Остальные увернулись от огня, стали маневрировать в надежде воспользоваться численным перевесом и зажать ЯКа. Короткая схватка прервалась у кромки облаков, куда Остряков загнал «стодевятых». «Подожду, они сейчас выскочат». Непременно надо познакомить ещё одного с Чёрным морем»-, решил генерал и вдруг спохватился: цель полёта гораздо важнее сбитого истребителя врага. Поборов искушение, Остряков взял курс на восток, к виднеющимся в синеватой дымке Кавказским горам».
Как удалось выяснить, эти четыре фашистских самолёта оказались в небе тогда неслучайно… Тогда, пользуясь «союзным» участием, Британия смогла обыграть нас, пользуясь излишней доверчивостью тогдашнего руководства страны. Сегодня такого не происходит, и отсюда происходит неприятие нашей позиции по Крыму. Севастополь играют ключевую роль. Мы стали осознавать, что сегодня Кондрашов завоевал в журналистике те рубежи, которые когда-то в небе освоил бессмертный Остряков:
«Ясным апрельским утром истребитель Острякова, пролетев над Севастополем, скользнул к воде, развернулся на восток. Командующий торопился на Большую землю. На своём Яке генерал побывал в Анапе, на Мысхако, в Геленджике, в Лазаревской. К концу дня генерал на учебно-тренировочном самолёте прилетел в Сочи».
И это всё проделано за один лётный день!
«Генерал торопил, просил и приказывал ускорить ввод в строй штурмовиков и истребителей.
В два часа дня 24 апреля 1942 года генералы Коробков и Остряков приехали в Круглую бухту.»
А через 73 года, 27 апреля 2015 года Кондрашов говорил о Севастополе. Словно отмечая годовщину гибели Прославленного лётчика. Хорошо спланированное заказное убийство, закамуфлированное под «случайность». А философская категория утверждает:
Случайность – это непознанная закономерность.
Сегодня удар наносится по-другому. Через навязчивую пропаганду бельгийского акциониста и других Эрмитажных «кумиров» прошедшей «выставки». В чём заключается опасность? В формировании мнимых идеалов. Удалось побеседовать с посетителями выставки бельгийского акциониста. Некоторые восхищались его «работами», которые «проработкой» темы напоминали первые рисунки начальных групп Детского сада. С той лишь разницей, что там (на рисунках детей) больше многоцветности и искренности. Организаторы данной выставки проявили заметное мастерство, они собрали ВЕСЬ арсенал этого акциониста. Его фильмы, его блокнотные записи, фотографии, выпущенные книги. И подумалось, когда входишь в огромный зал, где сиротливо сидело несколько зрителей, а в повторяющемся режиме шёл «фильм» белгийца продолжительностью минут десять, подумалось о том, что этот кинозал следовало бы отдать под просмотры тех уникальных кадров Кондрашова, которые не вошли в фильм «Крым. Путь на Родину».
И просится новый фильм о Севастополе, полномасштабный. С рассказом об Острякове, о Морской авиации!
Перед этим Центром на Васильевском острове имени…, не упоминаем кого, потому что в газете «Поддержка Президентских реформ» называются имена только тех, кто заслуживает уважения, установлен громадный якорь. Это лучшее, что осталось от символики бывшего кинотеатра советских времён. Сегодняшнее оформление в стиле «вамп» навевает тоску. Якорь перед входом превратился в диссонанс замогильного оформления интерьера. Склепы Александро-Невской Лавры выглядят гораздо романтичнее, чем «дизайн» этого «центра». Он ассоциируется с подвалами пыток гестапо. Красный и чёрный цвет символизирует нравственное насилие, которое достигается представленными экспонатами, где разрушение становится основной искусствоведческой доминантой… На втором этаже сделан «цветок» из шершавых, заскорузлых реек, даже не реек, а отходов древесного производства, но которые прошли свой путь пребывания на свалках и помойках. Символы духовных помоев стали ныне активно внедряться в сознание наших современников. А это весьма грустная тенденция.
К сожалению, она возникла не сегодня и не вчера. Так в чём же заключается нравственный опережающий императив Кондрашова? Он, как маститый художник слова, нашёл новые краски в палитре многовековых рассказов о Севастополе, возродив искромётную смелость Острякова! Пока только Кондрашов и Остряков говорят о Севастополе с таким дерзким остроумием, вызывающем восторженную улыбку! Остряков создавал свои бессмертные полотна росчерками крыльев самолёта, а Кондрашов кинокадрами…
Наши британские коллеги со злорадством руководителей наёмных убийц способствовали тому, что о Севастополе наши литераторы веками обязаны были соблюдать траурный тон, где бравурности просто не оставалось места.
Не весёлую, братцы, вам песню пою,
Не могучую песню победы…
Так начинает свою «Солдатскую песню о Севастополе» Алексей Апухтин.
«Я спою, как росла богатырская рать,
Шли бойцы из железа и стали,
И как знали они, что идут умирать,
И как свято они умирали!»
Вряд ли такие строки раздосадуют наших противников. В них много описательства, но нет смелости Острякова:
«И одиннадцать месяцев длилась резня,
И одиннадцать месяцев целых
Чудотворная крепость, Россию храня,
Хоронила сынов её смелых…
Пусть нерадостна песня, что вам я пою,
Да не хуже той песни победы…»
Такие авторы, вольно или невольно, выполняют задача идеологического противника, не выявляя причину такого поражения. Речь идёт о Крымской войне в период царского режима. Деградация управления прослеживается отчётливо.
Вспомним стихи Афанасия Фета «Севастопольское братское кладбище». Само название говорит об унынии, хотя поэт пытается придать ненужную данному случаю пафосность.
Какой тут дышит мир! Какая славы тризна
Средь кипарисов, мирт и каменных гробов!
Рукою набожной сложила здесь отчизна
Священных прах своих сынов.
Поэт говорит «славы тризна», то есть не Слава тризны, а самой славе уже воздаются поминки, то есть Слава-то, получается, скончалась!
Счастливцы! Высшею пылали вы любовью:
Тут что ни мавзолей, ни надпись – всё боец.
И рядом улеглись, своей залиты кровью,
И дед со внуком и отец.
То есть все поколения отстаивали! Что? Привилегии царствующего дома? Возможность им отдыхать в роскошных дворцах Крыма? Или снова заказывать на британских верфях военные корабли, оставляя право отечественным солдатам и морякам отдавать свои жизни, защищая привилегии престола?
Сегодня некоторые поговаривают о том, что потомки этих «руководителей» прошлого хотят вернуться в Крым! В качестве кого? Новых руководителей? Или носителей нравственного императива?
Продолжим путешествие в альманах поэзии о Крыме. Вот что констатировал Ефим Зайцевский в стихотворении «Развалины Херсонеса»:
По сим ли насыпям и камням познавать
Следы блестящего держав существованья?
Удивительно, какие задачи ставит перед собой этот рифмоплёт:
И это ли удел искусства и труда?
Печальный памятник и опыта и знаний!
Увы! Таков конец всех НАШИХ начинаний:
Коснулось время к ним – и нет уж их следа!
Не трудно заметить, что и «памятник печальный», и «конец всех наших начинаний». То есть, не его каких-то личных усилий наступает «конец». Он выступает от имени всех россиян. Дозволительно ли это? И что же он предлагает в качестве дискуссионного блюда?
Племён НЕВЕРНАЯ история покажет
Страницы тёмные ПОТЕРЯННЫХ веков.
Следовательно, в прошлом России были только «неверная история» и «страницы тёмные потерянных веков». И кто же явится этим первооткрывателем, «находчивым» гидом? Вот почему сегодня нас так настойчиво пытаются учить! Начинают с переосмысления задач искусства и кодекса журналистской чести, где развращённость и ложь выдвигаются в качестве новых ориентиров. Вот какие напутствия давались потомкам:
Погибла слава лет и доблести отцов,
Их жизнь великую она НЕ СОХРАНИЛА
Для песней и похвал возвышенных певцов!
И поздний некогда потомок наш пойдёт…
И пепла нашего жилища не найдёт!
Такое творчество можно интерпретировать исключительно, как нравственное паникёрство. Посмотрим, одинок ли он в своих мрачных прогнозах? Увы, нет. Ему вторит Николай Минский. Прочтём его строки стихотворения «Херсонес»:
Печальней никогда не видел я руин;
Разрытые дома зияют, как могилы,
На пыльных насыпях растёт бурьян унылый
И с ветром плачущим беседует ОДИН.
Получается, что кроме бурьяна вспомнить о павших воинах некому! Но вот, что кольнуло нас острой болью в сердце:
Ютится мох на дне разрушенной цистерны.
Низринут мавзолей и спит, как страж НЕВЕРНЫЙ.
Даже могильный памятник назван почему-то поэтом «неверным стражем»! Почему? Сегодня Крым не оставил никого равнодушным! Россияне с восторгом восприняли его возвращение на Родину! А те, кто «недоволен» своё мнение выражают тоже достаточно громко. Каждый откликнулся. «мох на дне разрушенной цистерны» теперь не появится. Эти места не обезлюдили, как когда-то!
Так в чём же основная заслуга Кондрашова? Он показал нам, что Севастополь жив! Он вернулся к нам не в руинах, а во всём блеске своей Славы Морских пехотинцев! И это НОВАЯ грань его смелости! И смекалки!
А что нам завещал Александр Нивин в стихотворении «Севастополь»?
Там, где нагорный воздух чище,
Меж кипарисов и кустов,
Раскинулось ПУСТЫННОЕ кладбище,
Густая рать надгробий и крестов.
Возможно, если бы это кладбище не было бы столь «пустынным», куда заглядывали только поэты, заглядываясь на кипарисы, то не было бы последующих ожесточённых боёв. Ведь СМОГЛИ мы сегодня вернуть себе Севастополь без кровопролитных боёв! Смогли! И Кондрашов об этом рассказал нам на Встрече!
Значит? Значит, как говорит наш один знакомый бизнесмен:
- Надо ломать стереотипы!
Да, надо вернуться к тактике, как указывается в статье «Триста Спартанцев…» Что нам предлагал Рюрик Ивнев в стихотворении «Севастополь»:
Я пережил осаду Севастополя,
Хоть не был в нём сто лет тому назад.
Забыв от страха ощущенье страха,
Влюблённый в жизнь, но не дрожа за жизнь,
Я защищал крутой курган Малахов
Под ядрами средь беспрерывных тризн.
Я задыхался от священной мести
И становился варваром в тот миг,
Когда в бою в живых телах, как в тесте,
Орудовал мой очумелый штык.
Эти строки сегодня порадовали бы представителей ОПГ…Там даже есть слово «крутой». Но ведь можно пойти и другим путём? Нужно! Путём тактического и технического превосходства. Никто сегодня не пострадал на военных кораблях США, но они вынуждены были суетливо покинуть Чёрное море! И поэзия должна стать другой. Не констатаций чьих-то стратегических ошибок, а позывным к новым свершениям.
Сегодня не удалось победить на поле брани, стали прибегать к экономической блокаде. Вот уж напугали. У России появился прекрасный повод отказаться от зарубежного мусора, который нам навязывался последние двадцать лет по астрономическим ценам. Какое счастье! Но сейчас появилась другая, более ответственная задача. Уйти от эгоцентризма, который нам сейчас хотят преподнести, возрождая таких авторов, которые постоянно занимались самолюбованием. Посмотрим, чем в своё время радовала себя Анна Андреевна Ахматова:
Стать бы снова приморской девчонкой,
Туфли на босу ногу надеть,
И закладывать косы коронкой,
И взволнованным голосом петь.
Всё глядеть бы на смуглые главы
Херсонесского храма с крыльца
И не знать, что от счастья и славы
Безнадёжно дряхлеют сердца.
Вот, оказывается, отчего «безнадёжно дряхлеют сердца», «от счастья и славы». По мнению этой поэтессы, счастье и слава были уже не нужные, «одряхлевшие» понятия. Так Анна Ахматова рассуждала о Крыме. Можно ли ей доверять?
Алексей Сурков в стихотворении «Севастопольцы» так начинает свой рассказ:
«Вахт ам райн» внизу гнусит гармошка.
Темень. Тень немецкого штыка.
В полночь старый черноморец Кошка
Будит краснофлотца Шевчука.
Поэт неосознанно ставит наших бойцов на второй план, а фашистов – на первый.
Познакомимся со стихотворением «Севастополь» Владимира Луговского:
Герои легли в каменистое ложе,
Приносит им ветер победные сны.
Эскадра молчит ещё глуше и строже
Под бронзовым заревом поздней луны.
Нет, он не остыл от снарядного грома!
Среди невысоких обветренных гор
Плывёт Севастополь линкором огромным,
Форштевнем КРУША черноморский простор.
Что не учтено автором этих строк? Он воспевает «крушение», а если «не круша»? Если использовать съёмку Кондрашова? То есть подать материал с новых позиций! Не пропагандировать – «смерть за Родину», а сохранить жизнь свою, пойти на переидеологизацию противника. Да, это не просто! Но необходимо идти именно таким путём. И создавать НОВУЮ элегию о Севастополе…
О Севастополе много стихов, но каких? Однообразно-унылых. Не отличается оригинальностью и Мария Петровых в своём стихотворении «Севастополь»:
Тяжко, Севастополь, о как тяжко!
Где ж прославленная на века
Белая матросская рубашка,
Праздничная синь воротника!
Плачь о тех, кто смертной мглой объяты,
Чьи могилы волнами кругом…
Ты ещё начнёшься, но себя ты
Не узнаешь в облике другом.
Когда это читаешь, то, кажется, что советская цензура следовала пожеланиям британской разведки, потому что такие строки не воспитают будущих Морских пехотинцев. Даже такой оптимистичный поэт, каковым считался Лебедев-Кумач, констатирует один путь – путь кровавой победы в стихотворении «Севастополь»:
Те камни, где ступал Нахимов,
Нам стали дороги вдвойне,
Когда мы, нашей кровью вымыв,
Вернули их родной стране.
Но Кондрашов рассказал о бескровной Победе! А нам хорошо известно, когда те же глашатаи на майдане, в мирное время устроили побоище… В собственной стране. Развязать бойню или прийти к Победе, проявив мужество и смекалку?
Имя Ольги Берггольц стало неразрывно связано с Блокадой, но о Севастополе она не дотягивает до высокой планки:
Нет, я буду всё-таки счастливой,
Многим неудачам вопреки.
Ни потери, ни тоска, ни горе
С милою землёй не разлучат,
Где такое трепетное море
Кропотливо трудится, ворча.
К сожалению, даже избитые рифмы «горе-море», глагольные подборки – «разлучат – ворча» делают эти строки стишками в альбомчик губернской барышни, где мечты о собственном счастье выходят на авансцену. «Нет, я буду всё-таки счастливой», - так могла рассуждать Анна Ахматова, расставшись с очередным кавалером, и обеспокоенная поисками другого избранника. И такой же наивной сентиментальностью, и себялюбием наполнены строки другого стихотворения Берггольц «Стихи о Херсонесской подкове». Жаль, что ей не довелось побеседовать с Кондрашовым:
А ты, моя любовь! Ведь ты была готова
На всё – на гибель, кручу, зной…
Клянётся херсонесская подкова,
Что это счастие – всегда со мной.
Как принято говорить:
Комментарии излишни!
Ольга Берггольц рассуждает о простой подкове, которую она нашла в Крыму, мечтая об обычном женском счастье:
Нет, безопасных троп не выбирает
Судьба моя, как всадник тот и конь –
Тот, чью подкову ржавую сжимает,
Как символ счастия, моя ладонь.
Категорию определённых взглядов выражает и Владимир Жигулин:
Милая Родина! Вновь мы больны..
Песнь о «Варяге» мы пьяно поём…
А Севастополь без боя сдаём…
Нас всегда удивляет, когда поэт собственное «я» обличает в многозначительное «мы». Рассуждая о пьяных застольях, лучше конкретизировать персоналии.
Что нам преподносит известный в прошлом деятель культуры Василий Немирович-Данченко?
Как мёртвый исполин, на грудь скрестивший руки,
Недвижен ты лежишь на мёртвых берегах.
Безлюдны улицы, обросшие травою…
Это стихотворение называется «Севастополь». Продолжим его цитировать:
Упавшие дома валяются в пыли…
О, город мертвецов, чья мысль уразумеет
Величие могил, оставленных тобой?
Мы видим, что Немирович-Данченко предпочитает не утруждать себя публицистическим анализом, задаваясь вопросом «чья мысль уразумеет». Позволим себе «уразуметь», что и этому поэту не посчастливилось столкнуться с оптимизмом Кондрашова.
Не повезло и Павлу Ковалевскому, который сконцентрировал трагизм в стихотворении «Севастополь».
Я видел город, разорённый
Свинцом, калёным чугуном,
Могил рядами окружённый
И морем обнятый кругом.
Мы видим, что поэзия 19 века и ХХ столетья одинаково однообразно рассказывает о Севастополе. Констатация жертвенности. Здесь не чувствуется Кронштадтская смекалка. В этих стихах нет того, чем удивил шведов Адмирал Апраксин при сражении у мыса Гангут. Сегодняшнее возвращение Крыма, и его золотника – Севастополя прошло Мирно! Потом Запад решил в отместку затеять конфликт на Юго-Востоке. Неминуемо хотелось длительного конфликта по британской технологии. Сотни лет такие интриги удавались. Когда-то недалёкий и самоуверенный Иван Грозный уничтожил лучшие семейства Новгородской вотчины, устранив для Британии опасных соперников на море. Таких примеров можно привести множество. Всегда находились «регистраторы» событий, которые составляли многовековую фальшь.
Сотрудникам «ППР» приходилось встречаться и с учёными, которые тоже не отличались оптимизмом. Что ж? Жаль, что им не удалось познакомиться с элегией о Севастополе Андрея Кондрашова…
Принцев Николай Владимирович,
Томановская Валентина Владимировна
