Томановская Марина Леонидовна,
Магистрант Академии Художеств им. И.Е.Репина
Сегодня я хотела бы обратить внимание на тот аспект, что под социальными задачами архитектуры подразумевается не только строительство бюджетного жилья для малообеспеченных групп населения, но архитектура имеет еще и идеологическую подоснову, которая тоже могла бы положительно повлиять на социальную обстановку в нашей стране.
Вследствие глобализации и возникновения интернационального стиля у нас, в России, реализуются проекты западных архитекторов. При этом не учитываются особенности местности, климата. Даже при условии того, что технически все требования соблюдены, и здание жизнеспособно в наших климатических условиях, все равно на эмоциональном уровне стеклянные коробки выглядят чуждо в заснеженном городе. Не учитываются зачастую и национальные, культурные особенности, что ведет к потере традиций, растворению нашей самобытной культуры в общемировой глобальной, диктуемой западным миром. Потеря же традиций ведет к обеднению менталитета, потере национальной идеи, в конце концов, к разобщению в обществе.
Таким образом, архитектура отражает социальные проблемы, но помимо того и усугубляет их. Но с другой стороны, средствами архитектуры можно решать и социальные задачи. Каждое отдельное здание может нести смысловую нагрузку (а значит, и решать задачи, в том числе и социальные) только при условии индивидуального подхода, невозможно при этом использовать какой-то «шаблон». Интернациональный же стиль, для решения социальных проблем в обществе, не подходит.
Важно учесть, что продвигать новые идеи старыми методами невозможно. В то же время, открыто прибегать к приемам мастеров прошлого в современных постройках и не этично.
Форма здания должна отражать содержание. При этом я имею в виду не функционал, а идейное содержание проекта.
Пример тому можно найти в архитектуре русского авангарда 1920-х годов. Во-первых, она отражает романтический характер, царивший в обществе, ожидание светлого, более совершенного будущего. Но в то же время, новая архитектура решала новые социальные задачи. Ведь с появлением нового общества, нужно решать возникшие социальные потребности. Появились новые функции: клубы, дома-коммуны и т.п.
Конечно, в современной России постройки в стиле русского авангарда 20-х годов были бы не уместны. Но надо признать, что авангард был исключительным явлением 20 века совершенно уникальным и взятым не из воздуха, а продиктованным социальной обстановкой в стране. Авангард стал тем, чем могла гордиться наша страна, и что ценили за рубежом. Знаменитый голландский архитектор Эрик ван Эгерарт даже спроектировал жилой комплекс «Русский авангард» в 2003 году. Он должен был состоять из 5 башен, облик которых вдохновлен работами великих русских авангардистов. Башни так и назвались «Эестер», «Кандинский», «Малевич», «Попова», «Родченко». Проект был с восторгом принят архитектурным сообществом, но Общественный совет при мэре Москвы проект не одобрил, и он не был осуществлен. В интервью в июле 2004 года Эгерарт признается, что русский авангард совершенно не ассоциируется у него с временами лишений и трудностей; русский авангард для него – это драгоценность и роскошь.
Но как стихийно возникло течение авангарда, так же стремительно оно и исчезло. Жаль, что со сменой политической ситуации, данное направление не трансформировалось во что-то столь же самобытное, но более актуальное и современное.
Этой же позиции придерживаются А.В., М.А., И.А. Коротичи, авторы статьи «Профессиональные приоритеты». По мнению авторов, феномен возникновения авангарда требует более глубокого теоретического осмысления, что может помочь поднять вторую волну «российского архитектурного авангарда» и вывести нашу архитектуру на передовые позиции в мире, как это было когда-то. Кроме того, среди проблем современной российской архитектуры авторы выделяют исчезновение новаторства, смещение деятельности архитекторов на теоретическую стезю (исторические исследования, теоретические работы и проч.). Как итог, наша архитектура выпадает из контекста развития мирового зодчества. Ведь в российской архитектуре отсутствуют «имена-бренды», то есть зодчие, обладающие новаторским почерком, узнаваемым во всем мире. Причины этого не стоит искать в экономических сложностях, ведь тот же авангард зарождался в послевоенные годы, когда страна находилась в тяжелейшем состоянии. Просто талантов, способных создать нечто концептуально новое, очень мало, а ситуацию усугубляет еще и то, что новаторский проект – это далеко не конечный продукт архитектуры. До стадии строительства не доходит множество качественных проектов из-за бюрократических проволочек.
А.В. Иконников в своей статье «Россия в мировом архитектурном процессе» отмечает, что со времен революции и до хрущевской оттепели для советской архитектуры был характерен дух утопии. Сначала это была вера в построение нового, совершенного, справедливого общества. В сталинское время архитектура выражала мощь созданного строя, силу тоталитарной власти (сталинский ампир). Во времена Хрущева после развенчания одного культа пропагандироваться стала другая утопия: построение коммунизма к 1980 году. Отсюда и типовая застройка по всему Союзу, не учитывающая условий окружающей среды.
Архитектура же постсоветского пространства вышла на широкое поле поиска. Для российских архитекторов открыты возможности для новаторства и архитектурных экспериментов. Но у этой медали есть и обратная сторона: строительный бум в Москве 1990-х годов породил постройки, где стремление к престижности превратилось в популистский кич.
Барт Голдхоорн, куратор третьей Московской Биеннале Архитектуры, считает, что после эры уравниловки советского периода, современные россияне не хотят быть частью коллективного целого, а стремятся выразить собственную индивидуальность. Но я не согласна с этой точкой зрения. Судя по отсутствию новаторских идей, новых концепций, ярких индивидуальностей в сфере архитектуры в то время, когда мы больше не скованны идеологическими рамками социалистического реализма, мы как будто боимся делать стремительные шаги и сильные заявления, как бы опасаясь ступить на неверную дорогу. И это понятно. Ведь когда стало очевидно, что грандиозный социальный эксперимент по созданию нового общества, нового политического строя себя не оправдал, мы заметили, что на десятилетия отстали от западного мира. Конечно, теперь, когда прошло не так много времени с момента распада Советского Союза кажется, что пускаться в новые эксперименты опрометчиво; гораздо надежнее идти по стопам западной цивилизации, западной культуры. Эти тенденции прослеживаются, в том числе, и в сфере архитектуры.
Но пора взять судьбу своей культуры в свои руки и отстаивать свою самобытность во всех сферах. Для архитектуры с ее мощными средствами воздействия на человека это посильная задача.
Библиография:
- Сборник статей: «Словесные конструкции» // под редакцией Евгении Микулиной. – М, 2012г.
- А.В.Коротич, М.А. Коротич, И.А. Коротич // Статья ««Профессиональные приоритеты» //
- А.В.Иконников // Статья: «Россия в мировом архитектурном процессе //
- М.Я. Гинзбург. // «Проблемы современной архитектуры» //
|
